Андрей Захватов: «Малый бизнес Таджикистана способен зарабатывать на черную икру, но чаще – на бутерброд банкира»

07-01Андрей Захватов

20 января, в день, когда курс доллара к российскому рублю достиг исторического максимума, на встрече с предпринимателями президент России Владимир Путин рассказал, что «в целом бизнес выстоял, в том числе малый», и что у бизнесменов «открываются новые возможности». В тот же день президент Таджикистана Эмомали Рахмон, выступая с ежегодным Посланием к Маджлиси Оли (парламенту) Республики Таджикистан, тоже говорил о малом бизнесе. Куда движется экономика России и Таджикистана? Справится ли малый бизнес и население Таджикистана с привнесенными извне кризисными явлениями? Своим видением этой ситуации с Dialog.Tj поделился российский политический обозреватель Андрей Захватов.

– Андрей Васильевич, с каким «багажом» в экономике стратегические партнеры Россия и Таджикистан вступили в 2016 год?

– Что касается Таджикистана, то, судя по данным, приведенным в Послании президента Таджикистана Эмомали Рахмона парламенту, темп роста ВВП составил 6%, а уровень инфляции составил всего 5%, уровень бедности снизился до 31%. Несмотря на ряд внешних неблагоприятных факторов, Таджикистану удалось избежать разрушающего влияния российского кризиса на состояние своих финансов. Учитывая, что экономика Таджикистана самым тесным образом связана с экономикой России, ежегодное снижение курса сомони по отношению к доллару за 6 последних лет составило лишь 8,7%. Если бы сомони за 2 года обвалился на 150%, как это произошло в России, Таджикистан был бы отброшен назад – на десятилетия.

Официальная же российская статистика по итогам 2015 года зафиксировала неважные основные показатели. ВВП упал почти на 4%, инфляция составила 12,9%, продовольственная инфляция – 14%, реальные доходы населения снизились более чем на 10%. В связи с обвалом мировых цен на нефть и скачком курса доллара в январе 2016 года до исторического максимума ряд экспертов прогнозирует вступление России в более тяжелую фазу кризиса.

Даже если нефть подорожает, и санкции снимут, объем вложений иностранных компаний в российскую экономику вряд ли быстро вернется к докризисному уровню – доверие к российским партнерам во многом потеряно. Впрочем, судя по соцопросам, большинство населения России считает, что все нормально. Никакого удивления у большинства россиян не вызывает и рост цен на бензин.

– Основная доля импорта Таджикистана из России – нефтепродукты. В 2016 году Россия поставит в Таджикистан 830 тысяч тонн беспошлинных ГСМ. Интересно, почему во всем мире за снижением цен на нефть бензин дешевеет, а в России растет?

– Если цена картофеля на мировом рынке упадет в 3 раза, цена на картошку в России автоматически снизится – тоже примерно втрое. Но Россия – страна чудес, в которой рост мировых цен на нефть и их обрушение дает один и тот же эффект – цены на ГСМ растут. В течение 2015 года цены на бензин в России выросли на 5,5%, на дизельное топливо – на 2,9%.

Объясняя троекратное падение мировых цен на нефть с октября 2014 года и рост цен на ГСМ, официальные лица в России вам расскажут о сезонном повышении цен, расскажут о том, что нефтеперерабатывающие заводы закрылись на профилактику. Объяснят рост цен ослаблением курса рубля, ростом налоговой нагрузки на нефтяную отрасль и акцизов. При этом вряд ли кто вам расскажет популярно – кто, когда, для чего на какую величину поднял налоги на нефтепереработчиков.

В Таджикистане с объяснениями намного проще – сошлются на рост курса доллара, которым республика расплачивается с Россией за ГСМ. Так что, будьте любезны, – доставайте кошельки и платите столько, сколько вам скажут, и благодарите Бога, что цена литра бензина не взлетела в 2,5 раза, как взлетел доллар в России.

– А как Вы считаете, почему основные показатели экономики Таджикистана в 2015 годы явно лучше российских?

– Потому, что Таджикистан не воюет, не финансирует присоединившиеся к нему территории других стран. В Таджикистане построили лыжную базу в Такобе, но не проводят на ней Олимпиаду и не готовится провести у себя чемпионат мира по футболу. Кроме того, масштабы коррупции в Таджикистане несопоставимы с российскими. Китай, кстати, тоже уже много десятилетий ни с кем не воюет…

– Давайте перейдем к основной теме нашего разговора – малому бизнесу. В конце 2015 года прошла информация, что с января по октябрь более 22,5 тысяч индивидуальных предпринимателей Таджикистана прекратили свою деятельность. Насколько тревожна эта статистика?

– Я бы не стал утверждать, что тревожна. Малый бизнес – это такая сфера, в которой обстановка меняется очень быстро. Статистика, например, не учитывает, что человек может закрыть свое предприятие, но открыть два новых. Говоря о малом бизнесе, речь нужно вести, скорее, о доле малого предпринимательства в созданном ВВП и о производительности труда в малом бизнесе.

К примеру, если в 1950 году в США насчитывалось 560 тысяч небольших ферм, то сегодня их только 190 тысяч. Тем не менее, один американский фермер кормит 75 человек в США и 144 в других странах.

В 2010 году в мелких, средних и крупных дехканских хозяйствах Таджикистана работало 66% от общего числа занятых в экономике – при населении 7,5 миллионов человек. В сельском хозяйстве США сегодня занято всего 2,8 миллиона человек – при населении 325 миллионов. Как говорится – почувствуйте разницу.

– Известно, что абсолютное большинство предпринимателей работает на кредитах. Почему бы правительству, если оно действительно желает развивать малый и средний бизнес, не установить банкам жесткое правило – давать деньги под низкий процент? Как с этим обстоят дела в России?

– В российском «Сбербанке» кредит на развитие малого бизнеса можно получить под 23% годовых. Ставку могут уменьшить – если вы возьмете в банке кредит и оставите хороший ликвидный залог. Работающий в России и обслуживающий российский малый бизнес австрийский «Райффайзенбанк» процентные ставки не называет – он практикует индивидуальный подход к клиентам и может кредитовать без залога.

Обязать банки кредитовать под низкий процент правительство не сможет при всем своем желании, потому что, чтобы мазать на свой хлеб черную икру и отдыхать на горнолыжных курортах в Альпах, процентные ставки выдаваемых кредитов банкиры должны устанавливать выше реального уровня инфляции.

– А чем, на Ваш взгляд, отличается кредитная политика таджикских банков от российских?

– Принципиально – ничем не отличается, только кредитные ставки другие. Малый бизнес Таджикистана, как и в России, способен зарабатывать деньги на черную икру. Но чаще зарабатывает не для себя, а на бутерброд банкира.

Насколько можно видеть на сайте «Тоджиксодиротбанка», этот банк может выдать кредит при процентной ставке 2,5% в месяц (в долларах США) и под 3% в месяц (в сомони). При грубом подсчете в год в долларах набежит 30%, в сомони – 36%, а при реальных расчетах цифры будут куда больше.

Процентная ставка явно выше, чем в России, но условия выдачи кредита – намного лучше. Если в российском «Сбербанке» ваш бизнес-план будут изучать вдоль и поперек, то в «Тоджиксодиротбанке» бизнес-план вообще не нужен, – могут дать даже 100 тысяч долларов безо всякого бизнес-плана, только лишь оценят ваш бизнес.

– Логика подсказывает, что России, вошедшей в длительный экономический кризис, не помешало бы пригласить для работы с российскими предпринимателями богатые зарубежные банки…

– У российских банкиров – своя логика. Спросите их – захотят ли они пустить на свою «лужайку» иностранные банки, кредитующие бизнес под низкий процент? Но даже если бы захотели, – в России это не получится. Взять дешевый кредит на Западе и предложить его отечественным заемщикам под высокий процент – это «счастье» для российских банкиров закончилось с введением санкций. Скорее всего, это теперь надолго, на годы вперед.

– Но буквально только что объявлено, что в середине января в Пекине начал работать Азиатский банк инфраструктурных инвестиций…

– Да, этот, по сути, китайский проект уже назвали конкурентом Всемирному Банку. Однако доля России в уставном капитале 100 миллиардов долларов – менее 6%. И ключевая миссия нового банка – не поддержка малого и среднего бизнеса, а кредитование крупных инфраструктурных проектов 57 стран азиатского региона, учредивших банк. Учитывая, что кризис в России надолго, доля российского капитала наверняка будет снижаться. Значит, будут снижаться и возможности получения кредитов на крупные проекты.

– К счастью, таджикским банкам доступ к внешним кредитам не грозит…

– Да, в сравнении с Россией это очевидный плюс. И возможностей пригласить в республику иностранные банки и инвесторов у Таджикистана – больше, чем у России. Совсем недавно свою точку зрения по этому поводу в беседе со мной высказал глава представительства Азиатского Банка Развития (Asian Development Bank) господин Си Си Ю. Стоит процитировать, что он сказал: «Приход зарубежных финансовых институтов в банковский сектор Таджикистана улучшит услуги, введет новые продукты и доступное финансирование, как результат возросшей конкуренции».

– Вы думаете, что к его мнению властные структуры Таджикистана могут прислушаться?

– Могут прислушаться и будут приглашать иностранные банки – но только тогда, когда придут к выводу, что монополия отечественных банков, их кредитная политика начинают негативно влиять на состояние экономики и снижение уровня жизни населения.

Давайте смоделируем ситуацию. Представьте, что мы с вами взяли в банке дешевый кредит, открыли на базаре «Шохмансур» магазин и стали продавать баранину по 25 сомони за килограмм и мешок муки 1 сорта по 140 сомони. Понравится ли это нашим соседям – продавцам, торгующим мясом по 33 сомони и мукой по 200 сомони? Ответ очевиден.

Монополия в банковской сфере, как в любой отрасли экономики и приносящая высокие прибыли банкирам – это, как говорится, «палка о двух концах». Без государственного надзора и контроля монополисты могут самым серьезным образом настроить население против власти.

К примеру, если средняя наценка на продукты в розничной сети стран Европы составляет примерно 12%, то в апреле 2015 года российскими журналистами установлены фантастические (до 150%) наценки на продукты питания в целом ряде крупнейших московских торговых сетей.

К чему может привести столь вольное обращение с ценами – власть поймет, когда обнищавшее и разоренное население соберется на площадях, и люди будут выдвигать уже не экономические, а политические требования. Впрочем, давайте вернемся к нашей теме…

– Да, давайте вернемся. Следующий вопрос – микрокредитование. Не каждый человек, желающий создать свой небольшой бизнес, может обратиться за кредитом в банк. Поэтому и в России, и в Таджикистане уже много лет работают микрокредитные организации. Способны ли они, на Ваш взгляд, заметно повлиять на развитие малого бизнеса?

– Да, способны, но лишь отчасти. Число получателей микрокредитов в России, да и в Таджикистане – крайне незначительно. Главная, на мой взгляд, причина – высокие процентные ставка. В России – от 2 до 7% в месяц, в Таджикистане –   от 38,28 % в год (в сомони), 23,88% – в долларах США и от 30% – в российских рублях.

Я хорошо помню ситуацию в России в середине 90-х годов. В связи с гражданской войной в течение 5 лет только из Таджикистана в Россию на постоянное место жительства перебралось более 400 тысяч беженцев и вынужденных переселенцев. Общая же численность мигрантов из стран СНГ в Россию по разным оценкам составляла от 4 до 7 миллионов человек. Значительная часть из них потеряли в странах прежнего проживания работу, жилье, имущество. По сути, в Россию приехало несколько миллионов нищих. Десятки тысяч самых активных из них прилагали все усилия перебраться в благополучные европейские страны, в США, в Израиль, причем эти страны были рады снимать эти «миграционные сливки».

Но когда волна вынужденной миграции начала перехлестывать через Россию сверх возможностей принимающих стран, проблема обустройства миллионов мигрантов в России оказалась в повестке дня Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) и Международной Организации по Миграции (МОМ).

– И как эта проблема была решена?

– Встревоженные наплывом людей из стран бывшего СССР, страны-доноры резонно решили, что для них дешевле будет не принимать мигрантов, а способствовать их интеграции в местное российское сообщество – путем юридической и правовой помощи, а также путем выдачи безвозвратных грантов и беспроцентных микрокредитов. В той или иной мере помощь УВКБ ООН и МОМ (гранты и беспроцентные кредиты) получили порядка 170 общественных организаций мигрантов, объединяющих десятки тысяч переселенцев. Результатом завершения программы микрофинансирование стало успешное обустройство значительной основной массы переселенцев в 72 регионах России.

– Вы полагаете, что для решения проблем малого бизнеса в Таджикистане свой вклад могла бы внести страны-доноры?

– Всех проблем странам-донорам не решить, но помощь может быть существенной. Бедность населения в Таджикистане все еще не преодолена, и реальной помощью для самозанятости людей, особенно в сельских районах могла бы стать программа беспроцентного микрокредитования. Очень часто незначительная сумма беспроцентного кредита 200, 300, 400 долларов, выданного бедной семье на 1 – 2 года, может в значительной мере помочь людям. Организация малого бизнеса, создание малых предприятий и новых рабочих мест – под силу лишь предприимчивым активным людям. Но способностями лидеров обладает лишь порядка 1,5% людей, и задача государства – создать условия для этих людей.

– Спасибо за интервью.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *