Чем больше таких детей в наших школах, тем чаще перед педагогами и родителями встает вопрос интеграции в общество ребенка, не говорящего по-русски. Конечно, есть методика преподавания русского как иностранного, но в обычных школах ею никто не владеет. Считается, что мигранты сами как-нибудь адаптируются.
Первоклассник Одилбек – настоящее шило, на стуле не сидит. Восемь месяцев назад его едва не выгнали из школы: непоседливый, по-русски не говорит. Тогда мама привела мальчика в “СловаРУС”. Этот учебный класс в рамках системы дополнительного образования открыли на базе школы № 107 Глеб Дагаев, Светлана Камка и Азиза Мирзоева.
Сегодня Одилбека не узнать: он не только общается по-русски, но и цитирует стихи, поет песни. В дневнике – вся палитра учительских ремарок: от “Замечательно!” и “Так держать!” до “Не шали!”.
– Тяжело тебе было учиться?
Черноглазый мальчишка кивает смущенно.
– Балуешься много?
– Нееет.
– С их педагогом Татьяной Ивановной мы постоянно держим контакт. Она подсказывает, что еще надо подтянуть, – вступает в диалог Азиза Мирзоева.
20 лет назад она учила таджикскому языку русских в Душанбе, сегодня в Екатеринбурге обучает русскому детей из стран СНГ. В классе – таджики, узбеки, киргизы, от семи до 18 лет. Да, есть вполне взрослые ученики, которые приехали в Россию недавно и теряются в непривычной языковой среде.
Начинают с самых азов: что такое звуки, буквы. Обычно “нулевые” понимают самый минимум русских слов уже через три месяца, через шесть составляют словосочетания, а через девять строят предложения. Особенность “СловаРУС” в том, что обучают здесь, играя в настольные игры, читая стихи, снимая клипы, отмечая праздники, и российские, и национальные. Так сам собой возникает взаимообмен культур. Не каждый восточный отец согласится, чтобы его сын читал рэп в видеоролике или принимал подарки из рук Деда Мороза, но, когда родители видят горящие глаза ребятишек, сказать “нет” язык не поворачивается.
В “СловаРУС” нет ни тестов, ни экзаменов: педагоги сами оценивают, усвоен материал или нет. Документ об окончании курса здесь тоже не выдают, зато в ходу своя валюта – пиастры, которые можно обменять на мяч, например. В день нашего визита разучивали песню из кинофильма “Дети капитана Гранта”: “Раз 15 он тонул, погибал среди акуууул, но ни разу даже глазом не моргнул”, – старательно выводили Шарафутдин, Лева, Изозитдин, Шукрона, Хусан и Хасан.
Кем они станут, когда окончат “СловаРУС”? Кто-то пойдет работать, кто-то продолжит учебу в обычной школе, но в любом случае Россия уже не будет для них чужой, непонятной страной с непонятными обычаями.
Интересно, как русскоязычные родители учеников 107-й школы реагируют на этот эксперимент? Некоторые вообще не задумываются, признается Глеб Дагаев. Другие пытаются свое чадо изолировать. К примеру, в этом учебном году одна мама перевела своего сына-первоклашку в другой класс под предлогом, что ему смешно, как говорят мигранты. Попытки объяснить, что проблема, наверное, не в приезжих, а в воспитании, успехом не увенчалась. Но большая часть все же относится положительно.
Что касается иностранцев, то они Глеба Дагаева, Светлану Камку и Азизу Мирзоеву не просто уважают. Малыши по-семейному бегут обниматься при встрече. Взрослые – всегда с глубоким почтением. Они готовы возить ребят на Эльмаш из других районов города, лишь бы результат был. А он есть. За пять лет через руки репетитора Мирзоевой прошло около 600 детей, 60 процентов из них если и не заговорило по-русски свободно, то очень многое понимают, читают, пишут.
