Новая ногинская школа — это половина частного дома, всего две теплых комнаты с минимальной отделкой. Но это уже очень много для тех сирийских ребят, которые впервые в жизни получили возможность учиться.
Ногинская Сирия
Рассказ о ногинской школе требует небольшой предыстории. Тех, кто незнаком с буднями беженцев, всегда удивляет скопление сирийцев в районе Ногинска, Электростали и Лосино-Петровского. Оказывается, сирийцы начали приезжать в Россию задолго до войны — именно в этом подмосковном регионе с начала 90-х работают полулегальные швейные фабрики, принадлежащие выходцам из Алеппо. Во времена «Черкизона» местные поставщики активно продавали вещи там, сейчас переместились на рынок «Садовод».
Раньше, до войны в Сирии, приезжали по рабочим и бизнес-визам — владельцы бизнеса могли себе позволить легализацию своих рабочих. Но сейчас все изменилось — поток сирийцев увеличился, сами работники фабрик начали перевозить в Россию свои семьи. Это привело к росту коррупции в местных отделениях УФМС — получить документы, например, о временном убежище сирийцы могли не меньше чем за 25–30 тысяч. Поэтому многие так и не смогли оформить свое проживание официально, а потом власти и вовсе передумали принимать сирийцев — большинство из них сейчас уходит из ФМС с отказом во временном убежище, отказывают формально, по надуманным причинам.
Когда об этом для «Русского Репортера» писала Юлия Вишневецкая, она обратила внимание, что в этих семьях много детей, которые не могут ходить в школу. Об этом тогда рассказывал сирийский журналист и переводчик «Гражданского содействия» Муиз Абу Алджадаил, который уже несколько лет живет в России и дружит с сирийской общиной.
IMG_8039 Сам Муиз называет несколько причин, по которым сирийские дети сидят дома. Конечно, первая — это нелегальный статус либо родителей, либо самих детей: оформление ВУ стоит денег, и у кого-то их просто на всю семью не хватило. Вторая — незнание родителями и детьми русского языка: сирийцы в Подмосковье живут десятилетиями, но общаются только друг с другом. Есть и третья причина:
-Дело в том, что большинство этих семей, как и владельцы фабрик — из Алеппо, а это рабочий город. В Сирии у каждого города есть своя специализация, и этого зависит уровень образования населения. Вот в Алеппо образованием никогда не занимались — максимум дети заканчивали базовые шесть классов. Все работали, и работать начинали еще совсем маленькими. Так что с точки зрения этих семей образование — не самая нужная в жизни вещь, — рассказал Муиз.
Но в России совсем другие реалии — тут ребенок, конечно, должен учиться в школе. Здесь иные условия, иные возможности. К тому же сирийским малышам попросту скучно сидеть дома, пока родители работают. Посмотрев на все это, Муиз решил открыть свою школу для ребят — собрать сирийских учителей, собрать волонтеров и подготовить детей так, чтобы они могли начать учебу в обычных российских школах.
Две комнаты Долго не могли найти дом — спонсировали инициативу сирийские бизнесмены, возможности которых оказались весьма скромными. Да и хозяева ногинских домов относились к затее сирийца настороженно, как всегда у нас относятся к чужакам.
Но в итоге помещение все же нашлось — новая школа расположилась в половине дома в центре Ногинска, недалеко от берега Клязьмы. Во второй половине живут хозяева, двери выходят на небольшой двор, где детям разрешили играть. Гостей дома встречает большая и добрая косматая собака. Детей в школе уже очень много — когда Муиз в Комитете «Гражданское содействие» впервые показал нам фотографии, на них было всего десять-пятнадцать ребят. Когда мы спустя неделю приехали посмотреть на школу своими глазами, детей уже было, наверное, больше пятидесяти. Муиз говорит, что это еще далеко не все — в сирийских семьях по шесть-восемь детей, а таких семей в Ногинске сейчас больше семидесяти.
Сколько точно учеников пришло к Муизу в школу, он пока сказать не может, но родителям уже раздали анкеты, куда надо вписать данные каждого ребенка и приложить его фотографию.
Ребятам уже немного тесно — в доме всего две комнаты, по одной на каждом этаже. Правда, они очень большие, и верхнюю комнату Муиз хочет разделить пополам, чтобы там могли заниматься две группы одновременно. Мы приехали в школу уже после занятий — учительница английского языка как раз собирала свои плакаты, которые служат ребятам доской. В доме было очень тепло, дети сидели на диванах, креслах и подушках на полу.
-А когда нам привезут столы и стулья? — дергает Муиза за рукав мальчик лет десяти. Бойкий парнишка, один из немногих ребят, говорящих на русском — остальные пока не знают ни одного языка, кроме сирийского.
-Нам очень нужны учителя русского языка, но мы пока не можем никого найти — Новый год, сложно организовать какие-то процессы, — сетует Муиз, заваривая нам чай на небольшой кухне. — Уже есть учителя арабского, английского, сам я преподаю математику. Но сейчас самое главное — это научить ребят русскому языку, чтобы они могли поступить в обычную школу.
Муиз не питает иллюзий — понятно, что полностью заменить школьное образование он детям не сможет. Поэтому и воспринимает он свою школу соответственно — как подготовительные курсы для тех, кто захочет ассимилироваться и получить образование в России. Сделать это сейчас не так просто — несмотря на все конвенции о правах ребенка, в том числе — на образование без ограничений, в школы у нас берут детей только с регистрацией, а получить ее очень сложно. Но это правило уже отменяли не единожды, заново его приняли в начале года — так что могут отменить и сейчас. А пока в школе налаживается какой-никакой образовательный процесс. Дети разного возраста — им от 6 до 12 лет, и, конечно, их надо уже делить на какие-то группы. Об этом и начала говорить учительница, которая зашла на кухню и попросила не снимать ее. Как рассказал Муиз, она работала учительницей и в Сирии.
-Нам нужно сейчас протестировать детей, узнать уровень. Поделить хотя бы на пару-тройку групп, в том числе по возрасту — большие сейчас мешают отвечать маленьким, те, кто хорошо знают язык, не дают говорить остальным. С этим надо что-то делать, — объясняет родителям учительница английского.
Согласна с этой точкой зрения и Ольга Розенблюм, директор Центра адаптации и обучения детей беженцев и вынужденных переселенцев при «Гражданском содействии», с которой мы обсуждали перспективы школы Муиза и волонтеров.
-Я думаю, что после Нового года мы займемся тестированием ребят по разным предметам, в том числе, конечно, и по русскому языку. У нас есть специалисты, которые готовы работать с волонтерами, консультировать, передавать методические материалы —
ведь заниматься с детьми могут не только педагоги. Так что самое интересное ждет школу Муиза после Нового года.
ведь заниматься с детьми могут не только педагоги. Так что самое интересное ждет школу Муиза после Нового года.
А пока дети готовятся к празднику – 28 декабря, в воскресенье, здесь будет праздничная елка с Дедом Морозом и Снегурочкой, как принято в России.
Елена Срапян,
Комитет "Гражданское содействие":
+7 (495) 681-18-23
+7 (925) 051-81-47
