А.Докучаева
В Ашхабаде умерла Людмила Геннадьевна Волкова, гражданка России. Ее тяжелая болезнь требовала квалифицированного лечения, которое она не могла получить в Туркмении. С большим трудом, усилиями дипломатов и правозащитников двух стран в прошлом году удалось получить разрешение от туркменских властей на выезд для лечения в Россию. После операции, которая принесла облегчение, пришлось вернуться в Ашхабад, как оказалось – навсегда…
Людмила Геннадьевна, как и ее сын, являются бипатридами, имеющими одновременно гражданство России и Туркмении. Российское гражданство они получили после 2003 года, когда Соглашение между Россией и Туркменией об урегулировании вопросов двойного гражданства туркменская сторона уже аннулировала, а в России оно действовало до 18 мая 2015 года. За период одностороннего (только с российской стороны) действия Соглашения гражданами России стали около 12 тысяч человек, проживающих в Туркмении, которые сейчас имеют одновременно и российский и туркменский паспорта. С 2013 года в Туркмении начался обмен загранпаспортов, которые необходимы гражданам Туркмении для выезда из страны и возвращения. Эта кампания обернулась для бипатридов принуждением к отказу от российского гражданства, если они оставались жить в Туркмении. После длительных согласований российским дипломатам удалось получить согласие на выдачу загранпаспортов тем, кто получил российский паспорт раньше июня 2003 года. Но тем, кто позже стал бипатридом, туркменские миграционные службы отказываются выдавать загранпаспорта нового образца, лишая их тем самым возможности свободного выезда из страны и возвращения, если они не отказываются от российского гражданства. Многие бы хотели переехать в Россию навсегда, но для этого не имеют материальных возможностей.
Фактически, 12 тысяч граждан России оказались заложниками в Туркмении, без права выехать на учебу, на лечение, чтобы повидаться с родными. На неоднократные запросы в МИД России от граждан, от правозащитников ответ пока один: «мы продолжаем консультации в соответствии с поручениями президентов». Аналогичные ответы получал и К.Ф.Затулин на свои запросы по просьбам туркменских бипатридов.
В такой ситуации оказались и Людмила Геннадьевна Волкова со своим сыном, не имея возможности выехать и получить необходимое лечение в Туркмении. Только после вмешательства российского обудсмена Т.Н.Москальковой летом 2016 года удалось добиться разрешения на однократный выезд в Россию. Но после возвращения – мать и сын остались наедине со своими болезнями и бедами (сын также нуждается в лечении, для которого нужно ехать в Россию).
Никто не застрахован от тяжелой болезни. Но что чувствуют люди, лишенные возможности получить квалифицированную помощь, только потому, что их страна, которая когда-то послала дедов на охрану своих азиатских рубежей, не может договориться с бывшей, в недалеком прошлом, союзной республикой о свободном въезде-выезде своих граждан-бипатридов? Чего тогда стоят слова Конституции: «Российская Федерация гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за ее пределами»?
Ниже перепечатываем статью-некролог с портала АНТ (Альтернативные новости Туркменистана).
В Ашхабаде не стало Людмилы Волковой
Вечером 31 января в Ашхабаде после продолжительной болезни скончалась Людмила Волкова. В столице Людмилу Геннадьевну знали многие, всю свою жизнь она посвятила науке и образованию детей: до самого выхода на пенсию Л. Волкова работала учителем математики и физики в столичной школе №7, а до этого трудилась в Академии наук Туркменистана, в Институте Солнца. Уже выйдя на заслуженный отдых и до болезни, она ежедневно давала частные уроки на дому.
Через неделю Людмиле Геннадьевне должно было исполниться 66 лет. Первого февраля состоялись похороны. Ее жизнь можно было бы продлить еще на многие годы, если бы в Туркменистане была качественная медицина и внимательное отношение врачей к пациентам.
История болезни
28 мая прошлого года Волкову госпитализировали в ашхабадский кардиологический центр. Несмотря на то, что рентген грудной клетки не показал изменений, заведующий терапевтическим отделением без проведения дополнительного обследования диагностировал воспаление легких и назначил сильнодействующие антибиотики. Лечение не помогло, больной требовалось находиться под кислородом, но аппарат, по распоряжению того же завотделения, был отключен на третий день. Через час у Л.Волковой случился анафилактический шок, и ее перевели в реанимационное отделение.
Проведенная 1 июня бронхоскопия выявила в трахее новообразование, которое и перекрывало доступ воздуха на 75%. В тот же день для консультации был вызван онколог, который рекомендовал пациентке обратиться в столичный онкологический центр. После ночи в реанимации, в тяжелом состоянии больную перевезли в онкоцентр, для чего директор кардиоцентра после личного обращения к нему сына Волковой Станислава позволил выделить для этой цели «скорую», оснащенную кислородным аппаратом.
В онкоцентре больную на протяжении четырех (!) часов на инвалидной коляске гоняли по всем этажам здания, и, только когда Станислав договорился с замдиректора центра, его мать направили на компьютерную томографию (КТ). Осматривали больную врач и заведующий отделением центра болезней головы и шеи. Было принято решение о проведении срочной операции трахоостомии, но под местной анестезией.
Результатом оперативного вмешательства стала потеря голоса больной. Врач также заявил, что проведенное цитологическое исследование выявило у пациентки злокачественные клетки, а окончательный диагноз – рак щитовидной железы 4-й стадии. Позднее этот диагноз был опровергнут как в Минском (Республика Беларусь) онкологическом диспансере, так и в Научно-исследовательском институте онкологии им. П.А. Герцена в Москве, куда лишь после вмешательства дипломатов двух стран мать и сын Волковы смогли выехать из Туркменистана.
В отделении болезней головы и шеи ашхабадского онкоцентра на основании одной лишь томографии Л.Волковой назначили химиотерапию и облучение, что в итоге усугубило ее состояние. Туркменские врачи операцию на щитовидке не рекомендовали, а лишь посоветовали продолжить курс лучевой терапии. В итоге, на основании неверно проведенного цитологического исследования была назначена ненужная, по мнению московских онкологов, и, более того, опасная в ее ситуации лучевая терапия…
Операцию Л.Волковой провели в Москве, и она принесла облегчение, но лишь на время, поскольку болезнь на тот момент была сильно запущена.
25 октября семья вернулась в Ашхабад. Вскоре Людмилу Геннадьевну частично парализовало. Начиная с этого момента, состояние ее день ото дня ухудшалось. Она оставалась прикованной к постели и ничего уже не могла самостоятельно делать. За больной матерью в одиночку ухаживал ее сын, не получая никакой профессиональной помощи по уходу за тяжелобольным человеком. Кроме прочего, все последние месяцы мать и сын жили только на пенсию Людмилы Геннадьевны, большая часть которой уходила на дорогостоящие лекарства. Никаких бесплатных препаратов онкобольная Волкова не получала. Не представлялось возможным и госпитализировать ее – все медицинские услуги в стране платные, да и смысла особого не было, ведь в госпитале работали те же самые врачи, которые ее уже «лечили».
В попытке оформить матери инвалидность Станислав столкнулся с бюрократией и черствостью. Так, в столичном Доме здоровья №3 Станислава отправили добиваться инвалидности в другую поликлинику, а когда тот попробовал объяснить, что не может надолго оставлять парализованную мать, которая еле дышит через трубку в груди и не может встать в туалет, то получил ответ: «А это не наши проблемы, у вас должны быть родственники»…
Последние несколько дней Людмиле Геннадьевне становилось только хуже, она практически ничего не ела и не пила. Семейный врач определил у нее воспаление легких и прописал дорогостоящие лекарства. 31 января у больной началась агония, ее навестил врач-онколог местной поликлиники, который отказался прописывать трамадол и при ней же заявил ее сыну: «А зачем, она уже умирает!» Позже этот препарат ей все же вкололи, правда, сделала это бригада «скорой помощи», приехавшая на вызов, но вечером женщина скончалась…
Редакция АНТ выражает искренние соболезнования Станиславу Волкову.
