Мигранты из стран Средней Азии нередко заняты в Москве тяжелым физическим трудом и живут в плохих условиях, что сказывается на здоровье. Однако доступ к медицинской помощи для них затруднен из-за их социальной исключенности. В итоге иностранные работники применяют альтернативные стратегии терапии – от самолечения, чреватого ухудшением состояния, до обращения в частные «этнические» клиники. Стажер-исследователь Института управления социальными процессами (ИУСП) НИУ ВШЭ Даниил Кашницкий в своем исследовании проанализировал медпомощь, оказываемую мигрантам в столице.
Заболевшие мигранты из стран Центральной Азии нередко попадают в больницу уже в тяжелом состоянии, когда болезнь запущена. Это результат затрудненного доступа к лечению. Дело здесь, разумеется, не только в нехватке времени и средств на терапию. Во многом отсутствие охвата медпомощью – это следствие ситуации социальной исключенности, в которой оказались мигранты, условий их жизни, отсутствия вида на жительство, регистрации и, главное, медицинского страхования. К тому же часть мигрантов недостаточно информирована относительно медпомощи. В дополнение к этому, иностранцы порой сталкиваются и с дискриминацией в поликлиниках и стационарах.
В таких обстоятельствах иностранцы из республик бывшего СССР вынуждены придумывать нестандартные решения – от медицинских консультаций по телефону до лечения прямо на месте работы (например, на стройке или на рынке) или обращения в так называемые «киргизские клиники» – частные медцентры, ориентированные на мигрантов из Средней Азии.
Даниил Кашницкий детально изучил проблемы охраны здоровья выходцев из Киргизии и Узбекистана. Результаты работы были представлены в докладе «Медицинская помощь мигрантам из стран Центральной Азии в Москве: выбор стратегий и доступная инфраструктура».
В ходе исследования были проанкетированы 100 граждан Киргизии и Узбекистана, проведены 60 полуформализованных интервью с мигрантами, а также 23 глубинных интервью с сотрудниками московских учреждений здравоохранения (частные из них – только «киргизские» клиники). Исследование осуществлено в рамках проекта «Трансформация городских пространств: выявление социальной инфраструктуры миграционных сообществ» ИУСП ВШЭ (2013-2014 годы).
Преимущество у здоровых
Среди работодателей существует прагматичное допущение, что в миграцию вовлечены люди здоровые, которые могут выполнять тяжелую физическую работу и выносить повышенную нагрузку. «Больным в миграции делать нечего», – цитирует исследователь распространенную установку. Одним из аргументов в ее пользу оказывается сам возраст мигрантов. Основная их масса – мужчины и женщины до 40 лет.
С другой стороны, подобный «эффект здорового мигранта» («еще не болел и не лечился») так или иначе воспроизводят сами иностранцы, которые в силу разных причин недостаточно внимательно относятся к своему здоровью. В большинстве рядовых случаев выходцы из стран Средней Азии ограничиваются самолечением. Они консультируются в аптеке, в итоге терапия обычно сводится к снятию симптомов болезни, причем с помощью самых «бюджетных» препаратов. Искать саму причину недуга у многих нет времени и возможности (среди мигрантов мало у кого есть медстраховка). На такой подход может влиять и предыдущая практика, когда человеку еще не случалось болеть ничем серьезным.
Тем не менее, ясно, что при таком «контроле» своего состояния болезнь может перейти в хроническую стадию.
К докторам обращаются в самом крайнем случае
Экстренное лечение мигрантов связано с вызовом скорой помощи. Обычно это происходит в ситуации острых болей, когда мигрант не видит другого выхода из положения. Для мужчин к этому приводят прежде всего производственные травмы, для женщин – гинекологические заболевания, беременность, невралгии, отметил Кашницкий. Среди других диагнозов – синдром хронической усталости, панические атаки, а также такое серьезное инфекционное заболевание, как туберкулез.
Мигранты знают, что в случае тяжелых заболеваний или травм московские больницы могут три дня лечить бесплатно. «Если мигранту необходимо остаться в больнице, в большинстве случаев он старается как можно быстрее уйти из нее, так как после трех дней пребывания он уже должен оплачивать лечение», – поясняет исследователь.
При этом сегрегации по больницам (или травмпунктам) и условиям пребывания не наблюдается, подчеркнул Кашницкий.
Для лечения мигранты выбирают «своих» врачей
Если мигрант болен, но ему не требуется срочная помощь, то он часто обращается в те медцентры или к частным лицам, которые хорошо понимают ситуацию и говорят с ним «на одном языке», в том числе в буквальном смысле. Такие врачи, по мнению иностранных работников, могут назначить адекватное лечение – с учетом финансовых возможностей пациентов и культурной специфики их стран.
Под такими медицинскими центрами подразумеваются «киргизские клиники», о которых слышали большинство мигрантов в российской столице.
Мигранты воспринимают эти учреждения как открытые в Москве специально для них, указывает Кашницкий. Даже те, кто ни разу не был в «киргизских клиниках», знают об их существовании и, в случае необходимости, собираются обратиться только туда. Кредит доверия к этим учреждениям связан с тем, что информация распространяется среди «своих» (друзья, знакомые, газеты диаспор).
Вторая стратегия связана с неформальной помощью. При появлении симптомов болезни иностранцы начинают искать врачей среди своих знакомых – таких же мигрантов, но имеющих медицинское образование любого уровня (хотя они при этом могут работать в Москве дворниками и уборщицами). В рамках такого подхода распространены консультации по телефону, или у «соседки», которая работала медсестрой, или у подруги, «у которой было такое же заболевание». Иногда мигранты звонят на родину знакомым врачам. Причины обращений к такой неформальной медпомощи – необходимость выхода из запоя, беременность, гинекологические заболевания и пр.
В случае беременности мигранты нередко стараются трудиться вплоть до поздних ее сроков (7-8 месяцев), а рожать уезжают на родину.
Мигранты едут домой и тогда, когда болезнь не дает возможности работать. Обычно это случай хронических или острых инфекционных заболеваний типа туберкулеза.
Равный доступ к лечению
Медики воспринимают мигрантов как отдельную категорию пациентов с четким набором признаков, в первую очередь, социального характера, констатирует исследователь. По сути, отношение врачей государственных больниц и бригад скорой помощи к пациентам-мигрантам двояко.
С одной стороны, они так или иначе апеллируют к стереотипам «мы» (норма) versus «они» (чужое, непривычное). При этом, правда, нередко делается оговорка о том, что те мигранты, кто давно живет в Москве, адаптируются и «начинают жить, как мы».
С другой стороны, врачи уверяют, что для них как для профессионалов «нет разницы», кого они лечат: соотечественников или мигрантов. Подобные рассуждения («Мы делаем работу… много чего насмотришься, и не у мигрантов тоже…») исследователь рассматривает как «заклинание против собственного яркого стереотипа».
В целом врачи расценивают мигрантов как терпеливых и неконфликтных пациентов. В таком контексте обычно фигурируют упоминания об их сложных бытовых условиях – «резиновые квартиры» и пр. Причем для медиков это, скорее, социальные признаки, чем «этнические».
«Киргизские клиники» снимают культурные барьеры
Даниил Кашницкий также рассказал о медпомощи в частных клиниках, ориентированных на мигрантов («киргизских клиник» в Москве около 20). Их посещают киргизы, узбеки, таджики, реже – молдаване (а также пожилые москвичи, живущие по соседству). Крупные клиники пользуются поддержкой со стороны посольства и благотворителей, в них работают все основные специалисты.
Такие клиники позволяют снять психологические, социальные и культурные барьеры, разделяющие мигрантов и московское здравоохранение. В этих медцентрах работают врачи-граждане Киргизии, выпускники Бишкекского и Ошского мединститутов (самая сильная школа врачей в Средней Азии находится именно в Бишкеке). Важно, что в подобных учреждениях, помимо киргизского, говорят на узбекском и иногда – на таджикском.
Для мигрантов значима и ценовая политика «киргизских клиник». Цены в них на 20-30% ниже, чем в других частных медцентрах, а повторные обращения по тому же вопросу – бесплатны.
«Дистанционная» медицина работает по телефону
Среди стратегий лечения часто используется и «звонок другу». Речь идет о поиске земляков-медиков, «своих» врачей. Такие доктора могут работать в частных и государственных клиниках. Возможен также неформальный выход и на других врачей в городских и ведомственных поликлиниках.
Правда, нередко дело ограничивается простой телефонной консультацией. Существует, например, медицинская горячая линия на таджикском и русском языках. Есть и такая опция, как первичная диагностика терапевтом по телефону и бесплатные консультации волонтеров (23 врача). Некоторые мигранты находят медработников по объявлениям.
На стройках актуальна стратегия «врач под рукой»
Еще один вариант неформальной медицинской помощи – это «доктор на рабочем месте». Это особенно важно в условиях строек, где высокие риски травматизма, а также на больших рынках.
Подобная медсанчасть есть, например, на рынке «Садовод». По сути, это альтернативная скорая помощь, с бригадой из двух дежурных фельдшеров, рассказал автор исследования.
Нужно расширить доступ к лечению
Таким образом, социальные, культурные и психологические барьеры, вкупе с дискриминационными случаями, заставляют мигрантов заниматься самолечением и обращаться за медпомощью с запозданием, когда момент бывает упущен и лечить болезнь уже сложнее. В итоге часть из них попадают в стационар.
Если же речь идет не об экстренной медпомощи, а о плановой, то мигранты вынуждены искать «своих» врачей и «свои» клиники, которые понимают их проблемы, в том числе психологические. Такой вариант избавляет мигрантов от возможной дискриминации. Часть иностранцев пытаются лечиться «по телефону» (или «по интернету»). Применение таких альтернативных стратегий негативно влияет на качество и своевременность медицинской помощи, заключил докладчик.
