«Запах серы» в Гагаринской усадьбе
Перед тем, как писать эту заметку, мне почему-то захотелось взглянуть на свой журналистский билет. С удивлением обнаружила, что дата вступления в Союз … 1964 год. Подумать только: ровно полвека, почти вся сознательная жизнь прошла под опекой СЖ. За эти годы умерли мои дорогие родители, уплыла куда-то в голубую даль прежняя бескорыстная «Комсомолка» (19 лет моей жизни), скрылась в тумане прежняя властительница дум «Литгазета» (25 лет моей жизни). Можно бы даже усомниться: да было ль всё это? «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?..» Но, слава Богу, у нас, российских журналистов, есть верный друг – Союз журналистов, он всё про нас знает и всё помнит. Благодаря СЖ мы не чувствуем себя сиротами, одинокими пылинками, затерянными в этом жестоком беспамятном мире.
…Мои творческие вечера в Домжуре, мастер-классы и та м же мой юбилей в 2013-ом… А сколько круглых столов, семинаров по проблемам миграции удавалось провести то в Мраморном, то в Каминном зале. Журналистские конкурсы… Недавний назывался «Искусство жить вместе». Незабываемый концерт «Беженцы не плачут, а поют»… Если бы не чувствовала я постоянной поддержки Союза и лично Богданова в моей бесконечной тяжбе с государством за права возвращающихся соотечественников, которые годами мыкаются без гражданства, у меня давно бы не хватило сил.Особая благодарность Союзу за то, что приютил в Домжуре наш Клуб ветеранов «Комсомольской правды». Десять лет подряд мы собираемся здесь, чтоб порадовать друг друга своим новым фильмом, своей новой книжкой, просто тем, что мы живы…. Снова становимся молодыми. Намоленные это стены…
Когда стало известно, что Росимущество вознамерилось совершить грабёж – забрать наш родной дом на Никитском бульваре и заодно офис на Зубовском, мне показалось, нет, я почти вьявь почувствовала, что у нас вырывают землю из-под ног.
Что значит «выселить» Союз журналистов? Это вышвырнуть в никуда старейшую творческую организацию (через два года – столетний юбилей у СЖ)! Решиться на такую бесстыжую авантюру могут только те, кто совсем уж осатанел от вседозволенности. Нет, это не просто рейдерский захват, оплаченный большими деньгами. Тут явно присутствует политическая подоплека. Давно работаю с беженцами и хорошо знаю, как он запускается, этот механизм изгнания – мутят воду политики, а страдают , лишаясь крова и нормальной жизни, ни в чем неповинные люди. Одно – на поверхности, другое – под спудом… Так что дело не столько в желании какого-то инкогнито завладеть этим чудом не сгоревшим флигелем бывшей Гагаринской усадьбы (в московском пожаре 1812 года усадьба сгорела, а он уцелел), тут более серьезные планы – саму нашу журналистику вытолкнуть с медийного поля, превратить в беженку.
Еще недавно слово «журналист» звучало гордо, мы даже считали себя «четвертой властью». Заблуждались, конечно, но, как ни странно, в условиях суровой советской цензуры нам все-таки удавалось добиваться конкретных побед. Существовали (помните?) наивные , но такие дорогие сердцу рубрики: «По следам наших выступлений», «Меры приняты», «Сигнал услышан»… Сегодня хоть криком кричи – глухота в ответ. Чиновники хвалятся тем, что газет они не читают. Один из руководящих прессой чиновников сообщил недавно (не без удовольствия) такие вот сенсационные цифры: в течение ближайшего года 50% газет просто умрут, а 70% работников прессы готовы отказаться от своей профессии.
Что ж, похоже на правду. Государство так выстраивает свои отношения с прессой, что СМИ лишаются всякой экономической независимости и, значит, воздуха. Один монополизм почты в распространении периодики – уже удавка на горло. И чего ж теперь удивляться, что подлинной журналистики у нас становится все меньше и меньше. Под журналистику маскируется пиар, пропаганда, заказуха. А ведь читатели не дураки, они этот «запах серы» тонко чувствуют и отворачиваются.
Помню, когда началась перестройка и на наше общество обрушилась безбрежная гласность, я опубликовала в «ЛГ» статью под названием «Свобода слуха». Это было тревожное предчувствие. Вскоре стало очевидно, что на дарованную нам сверху свободу слова власти отвечают… «свободой» слуха. Вы, мол, говорите что хотите, а мы тоже свободны то ли слышать, то ли пропускать мимо ушей.
Вот с этой «свободой слуха», то есть с бессилием прессы, потерявшей способность как-то влиять на жизнь, и борется долгие годы Союз журналистов России. Интересно заметить, что стиль борьбы СЖ совсем не агрессивный. Таков уж характер у главы Союза – не умеет Богданов идти напролом, топтать противника. Ему ближе борьба не против, а борьба «за». На съездах Союза, на фестивалях прессы ( каждый год чудесным образом добываются немалые деньги, чтоб собрать у моря, выслушать и вдохновить больше тысячи журналистов из самых дальних уголков страны) Богданов говорит о своей любимой «формуле доверия», с которой настоящий журналист должен идти к читателю, вспоминает о таких старомодных вещах, как добро, совесть, нравственность…
На пресс-конференции, где обсуждались методы защиты от рейдерства, Богданов в сердцах заявил, что ему в сущности плевать, отнимут или нет у Союза его законные помещения, он все равно рад, что за время своей работы смог помочь многим людям. Он гордится тем, что Союзу удалось реально участвовать в судьбе детей погибших журналистов – все они получили хорош образование и большинство успешно трудятся в прессе. Ведь известно, что 350 наших коллег погибли за постсоветский период, в Доме журналистов регулярно собираются их семьи, каждый год 15 декабря проходят дни поминовения.
Под конец хочу вспомнить почти символичный эпизод. В прошлом году Домжур предоставил один из своих залов для проведения Конгресса российской интеллигенции. Кому-то это очень не понравилось. Мало того, что уважаемых людей, делегатов Конгресса встречала перед входом орущая шпана с оскорбительными плакатами, так еще кто-то из этих нанятых мерзавцев ворвался в зал и распылил зловонный газ. У многих разболелась голова, некоторые были вынуждены покинуть помещение. Так вот, те бредовые претензии о якобы нарушениях пользования помещением, которые предъявляются сегодня Союзу журналистов , разве не тот же самый хулиганский способ борьбы все с той же российской интеллигенцией?
Лидия Графова
