Елена Буртина, «Гражданское содействие».
Я думаю о том, что сегодня произошло. Миграционная служба Москвы отказала во временном убежище беженцу из Северной Кореи. Это означает, что в случае неуспеха в обжаловании этого отказа (а успехов тут почти не бывает) он окажется под угрозой высылки в КНДР: в лучшем случае на пытки, в худшем — на смерть.
Этот парень — сирота, еще будучи несовершеннолетним, бежал от голода в Китай, жил там несколько лет нелегально, так как Китай не подписал Конвенцию 1951 года о статусе беженцев и не предоставляет убежища, а потом был выслан в КНДР.
Там в тюрьме подвергался избиениям и пыткам, на суде по своему делу не был, приговор ему не объявили, поместили в лагерь на неизвестный ему срок. В лагере многие заключенные умирали от голода и почти круглосуточного непосильного труда.
И они решились бежать. Бежало больше тридцати человек, но почти всех поймали и казнили. Только трое, в том числе наш подопечный, смогли спрятаться и переждать период активных поисков. Потом он уже известным ему путем опять перебрался в Китай, а оттуда — к нам в Россию, где рассчитывал получить убежище.
В 2014 году миграционная служба Москвы отказала ему в статусе беженца в первый раз. Мы помогли ему обжаловать это решение в суде и — редчайший случай! — суд признал отказ ему в статусе беженца незаконным. Он обратился за статусом во второй раз — и вновь получил отказ. Тогда он подал заявление о предоставлении временного убежища (гуманитарный статус, который дают на год и который не дает никаких прав, кроме права работать и получить медстраховку). Но и в этом ему отказали. Свой отказ миграционная служба мотивировала тем, что беженец не доказал, что его в КНДР могут убить: не привел соответствующие статьи корейских законов.
Это верно: бежавший из КНДР несовершеннолетним, после окончания школы и нескольких месяцев училища, он не знает корейских законов, он даже не знает, по какой статье уголовного кодекса он осужден. Но он и не обязан знать это. А вот специалисты миграционной службы обязаны выяснить все, относящееся к делу просителя убежища, и определить все риски, связанные с его возможным возвращением на родину.
Если бы они немного потрудились, то узнали бы то, что знает весь мир — как в КНДР обходятся с возвращенными перебежчиками. Например, о том, что 2 декабря 2014 года были казнены два подростка, бежавшие в Лаос и депортированные в КНДР, а еще семь помещены в самый страшный из северо-корейских лагерей — лагерь № 14, в Кэчхоне, описанный в получившей всемирную известность книге Блейна Хардена «Побег из лагеря смерти» (переведена на 24 языка, в том числе на русский). Этот случай приводится в докладе Спецдокладчика ООН по КНДР, представленном Генассамблее ООН в сентябре 2015 года.
Так что же может ждать в КНДР нашего подопечного, дважды бежавшего из этой страны, в том числе один — из-под стражи?
