Вопросы задавал Виктор Тропынин
Коронавирус негативно отразился на рынке труда. Без работы остались работники ресторанного, гостиничного бизнеса, туриндустрии, транспорта и многих других сфер. Не лучшим образом сказалось и закрытие границ. Мигранты не смогли приехать в Приморье, в результате целые отрасли в регионе остались без рабочей силы. Как должна выстраиваться миграционная политика края в этой ситуации? Нужны ли мигранты вообще, с учетом того, что многие из приморцев остались без работы?
С этими вопросами журнал «Окно в АТР» обратился к председателю правления ПРОО «Консультационный центр по вопросам миграции и межэтнических отношений», заместителю председателя «Ассамблеи народов Приморского края» Сергею Григорьевичу Пушкареву. В интервью также принял участие учредитель фонда правовой поддержки миграционных процессов, руководитель комитета «Деловая Россия» по регулированию рынка труда и миграционной политики, профессиональной подготовке кадров, член Общественной палаты Приморского края Денис Олегович Дега. Таким образом, в освещении миграционной темы участвовали сразу два эксперта. И это, как говорится, неслучайно.
Вот что рассказал Сергей Григорьевич Пушкарев:
– Под крылом нашей команды насчитывается сразу четыре организации, которые на протяжении двух десятков лет занимаются рынком труда Приморского края и ее немаловажной составляющей – внешней трудовой миграцией. Под моей опекой находится консультационный центр по вопросам миграции и межэтнических отношений, Денис Олегович Дега возглавляет головную организацию «Фонд правовой поддержки миграционных процессов». В нашу команду входят АНО ДПО «Центр профессиональной подготовки» и ООО «Трудовые ресурсы» – единственное на сегодняшний день в Приморском крае и второе на Дальнем Востоке, имеющее аккредитацию Роструда как частное агентство занятости (ЧАЗ).
В соответствии с российским законодательством ЧАЗ «Трудовые ресурсы» обладает уникальными возможностями по трудоустройству российских и иностранных граждан. Объединившись, мы разработали целостную систему организованного набора трудовых мигрантов в Приморском крае из стран с безвизовым режимом въезда. Исходя из того, что в Приморье больше всего трудится граждан из Узбекистана, мы заложили в основу этой системы Межправсоглашение между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан об организованном наборе и привлечении граждан для осуществления временной трудовой деятельности на территории России, заключив соответствующее соглашение с Агентством по внешней трудовой миграции при Министерстве труда Узбекистана.
По-прежнему большое влияние на рынок трудовой миграции Приморского края оказывают страны АТР. Они нам ближе, а по законам миграции «больше всего миграций осуществляется на короткие расстояния». Прежде всего, это Китай, далее идет Вьетнам. К сожалению, находящаяся под санкциями Совбеза ООН Северная Корея фактически выпала из этого процесса. В настоящее время в связи с тем, что из-за коронавирусной пандемии границы перекрыты, мы вынуждены иметь дело только с теми трудовыми мигрантами, которые находятся на территории края.
Д. Дега: В условиях дефицита рабочих рук, оттока коренного населения мы старались восполнить их недостачу за счет привлечения дополнительных трудовых ресурсов из-за пределов Приморского края. Со многими странами у нас заключены соглашения, появились постоянные партнеры. Но сегодня мы, по определенным причинам, не можем этим воспользоваться и стараемся в полной мере использовать то, что у нас в крае есть. Сегодня в нашей базе данных насчитывается более 500 человек. В основном это граждане СНГ, которые изъявили желание подать свою анкету.
– Денис Олегович, как, на ваш взгляд, должна выстраиваться миграционная политика края в условиях пандемии?
– Приобретая специальность, профессиональные навыки, российский или иностранный гражданин находит себе применение в той или иной отрасли. Переквалифицироваться на другую профессию очень сложно, а подчас и невозможно. В условиях пандемии, когда не работают ресторанный, гостиничный бизнес и другие отрасли, целые коллективы остались без работы. Как следствие, на рынке труда такие профессии не требуются. А менеджеры турбизнеса, рестораторы работать хотят, но только по своей специальности. Идти на стройку, где необходимы совершенно другие навыки, они не могут. В этом один из парадоксов сложившейся ситуации, вызванной коронавирусом.
С. Пушкарев: Да, действительно, трудовой рынок просел, высвободилось много рабочих мест. Но переформатироваться, перестроиться в один миг может далеко не каждый. Менеджер из турбизнеса не пойдет на стройку, да его туда и не возьмут. Там нужны опытные работники. Поэтому о возможности такого перехода может рассуждать разве что только дилетант.
Д. Дега: Сложилась парадоксальная ситуация: рабочих мест из-за пандемии стало больше, но мы продолжаем испытывать большой дефицит строителей. С тех пор, как закрылись границы, каменщиков, бетонщиков, монтажников и других строительных специальностей больше не стало. Поток мигрантов, которые обеспечивали трудовыми ресурсами эту отрасль, временно прекратился.
С. Пушкарев: отсюда один вывод – необходимо использовать то, что имеем на территории края. Например, на период пандемии у нас осталось более 30 тысяч китайских рабочих. И это хорошо, потому что трудовой рынок визовых стран, к которым относится и Китай, управляемый. Он отрегулирован с точки зрения законов, правоприменительной практики, как в КНР, так и в России. Граждане приезжают к нам по визам, с разрешениями на работу и спокойно трудятся на предприятиях, получивших право на их привлечение. Здесь вопросов нет.
Совсем другое дело – рабочие из стран безвизового режима СНГ, которых на территории Приморского края гораздо больше, чем из Поднебесной. Согласно данным миграционной службы, порядка 22 тысяч. Из них лишь 8-9 тысяч работают по патентам, остальные находятся вне правового поля. Наша общая задача состоит в том, чтобы вытащить их оттуда, зарегистрировать и предоставить полное право трудиться на законной основе.
– Во что нам обходится административное выдворение нелегального мигранта и насколько такая мера оправдана?
С. Пушкарев: А надо ли выдворять иностранного гражданина за небольшие провинности? Ведь они не ПРИМОРЬЕ — КРАЙ СТРЕМИТЕЛЬНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ 38 № 45 ИЮЛЬ 2020 преступники, не уголовники какие-то. Но стоит мигранту совершить два административных нарушения, как он сразу же подлежит выдворению из Российской Федерации. Но чтобы выдворить такого нарушителя в страну, с которой Россия не имеет общих границ, государству необходимо затратить порядка тысячи долларов США.
Это наши с вами деньги, налогоплательщиков, которые могли бы принести пользу в решении острых социальных проблем. Их (проблем), как известно, у нас хватает. Так не лучше ли таких мигрантов легализовать, трудоустроить, чтобы они приносили пользу экономике края? Считаю, что только таким образом надо выстраивать миграционную политику. Она поможет сберечь бюджетные средства и даст дополнительные рабочие руки. Сейчас самое время для проведения миграционной амнистии. Границы закрыты, притока нет, есть возможность определить, сколько, какие мигранты находятся на нашей территории, и кто из них нам нужен. Тех, кто совершил серьезные правонарушения, взять на учет и впоследствии выдворить. А основную массу нелегальных мигрантов, не представляющих никакой угрозы обществу, легализовать и дать возможность трудиться в его же интересах.
– Что делать мигранту, если срок действия его документов истек?
Д. Дега: Да, указами главы государства регулируется возможность оформить документы тем гражданам, у которых срок действия этих документов уже истек. Так что Правительство РФ решило этот жизненно важный вопрос. Пока действует режим пандемии, к мигрантам не применяются штрафные санкции и выдворение за пределы страны. Им разрешено получать документы, чтобы иметь возможность официально трудоустроиться. Что ждет мигрантов потом, когда ситуация с коронавирусом нормализуется? Будут ли применяться штрафные санкции? Вот что их сегодня больше всего волнует. Считаю, что миграционную политику необходимо выстраивать не на краткосрочный период, а долгосрочную перспективу. Тогда граждане, которым дана возможность легализоваться, воспользуются этим правом и не будут бояться проблем с миграционными службами.
– На какую помощь в период пандемии может рассчитывать оставшийся без работы и средств существования мигрант? Или это его проблема?
С. Пушкарев: Мы, как группа социально ориентированных некоммерческих организаций, занимаемся этим вопросом, и люди к нам идут. В основном их интересует одно: на какой период можно легализоваться? Но когда узнают, что, согласно российскому законодательству, всего на два месяца, весь пыл у них пропадает. Им нужны долгосрочные меры по легализации. Уверен – если примут такой нормативный акт, завтра к нам выстроится огромная очередь на подготовку документов для передачи в миграционную службу для последующей легализации. Разве не выгодно Приморскому краю, России, чтобы на ее территории работали граждане с правовым статусом «открытым забралом», а не прятались в теневом рынке? Налоги не платят, медицинского обследования не проходят. Вот в чем главная проблема.
– Денис Олегович, расскажите нашим читателям, какие цели и задачи ставит перед собой Международное частное агентство занятости «Трудовые ресурсы», учредителем которого вы являетесь?
– Когда были открыты границы, наше агентство привлекало на территорию Приморского края иностранных работников по заявкам работодателей. Собранные заявки отправляли нашим партнерам за границу, чтобы те подобрали необходимое количество работников определенной квалификации. Мы мигрантов встречаем, оформляем и передаем работодателям. Пока границы закрыты, работаем с теми, которые сегодня трудятся на территории края. Информируем их о том, что есть такая структура, организация, способная посодействовать в трудоустройстве. Как я уже говорил, в нашей базе более 500 мигрантов, предоставивших свои анкетные данные. В основном это рабочие специальности: строители, повара, сборщики и так далее. Таким образом, мы вносим свою лепту в решение кадрового вопроса Приморского края за счет привлечения трудовых мигрантов из СНГ и стран АТР.
– Федеральные, региональные власти стремятся снизить количество квот на использование мигрантов. Цель такой политики очевидна – привлекать свой трудовой ресурс. Что из этого получается, какой результат имеем?
С. Пушкарев: У нас в стране сложилась интересная ситуация. Рынок внешней трудовой миграции формируют два потока из дальнего (визового) зарубежья и из ближнего, безвизового зарубежья. Но в то же время регулирование ведется только по потоку трудовой миграции из стран с визовым режимом въезда, где все идет в управляемом процессе и в квотируемом порядке. Вот выдержка из публикации в «Российской Газете» за 26.06.2020 года:
«Число работающих иностранцев, занятых в экономике России и прибывающих в нашу страну на основании рабочей визы, может быть сокращено в 2021 году до 104 993 человек (уменьшение на 39590 чел. – зам. С.Г.), – сообщили «РГ» в пресс-службе Минтруда. Именно это ведомство отвечает за определение потребности в привлечении иностранных работников из стран, гражданам которых для попадания в Россию необходимо получать визу».
И далее: «При этом в Минтруде подчеркнули, что речь идет только о части трудовых мигрантов. Граждане 2020 ИЮЛЬ № 45 39 государств, имеющие право въезжать в Россию без визы (например, Азербайджана, Армении, Казахстана, Молдовы, Узбекистана), подпадают под зону ответственности МВД» («РГ» от 26.06.2020 г.). Но МВД уже давно не занимается трудовыми ресурсами. О какой эффективности квотирования трудовой миграции, а тем более о выработке миграционной политики в этих условиях можно говорить, когда все сокращения квоты тут же компенсируются за счет нерегулируемого въезда безвизовиков.
Ведь их въезд никто не регулирует. При этом безвизовиков гораздо больше, чем визовиков. Так, в 2019 году в Приморский край с целью работы въехало граждан Узбекистана – 96 102 (63,11%), а визовых граждан КНР всего 27 846 (18,29%). Согласно различным данным, публикуемым СМИ, в России находится от двух до десяти миллионов мигрантов, и это все безвизовые граждане. Вот где поле для регуляризации! Есть пробелы в миграционном учете – двойной и тройной счет. Если, например, один мигрант встал на учет три раза, то статистика посчитает, что это сделали три человека. Поэтому цифры раздуваются до астрономических размеров.
– В любом деле можно «перегнуть палку», и миграционная политика в этом плане не исключение. Не произойдет ли так, что мигранты развернутся и станут искать другие рынки труда в других странах? Кто тогда будет строить, убирать дворы?
С. Пушкарев: Этот процесс уже вовсю идет. Сегодня для граждан Узбекистана приоритетом является не Россия, а Южная Корея, которая заключила с Правительством Республики Узбекистан соответствующее соглашение об использовании труда мигрантов. Не так давно мы были в Узбекистане и видели, какие там стоят очереди, чтобы отправиться на работу в Южную Корею. Далее идет Турция, Япония, с которой тоже заключено соответствующее соглашение. Россия для поисков работы у граждан Узбекистана сегодня на последнем месте. Срабатывает закон трудового рынка – где больше платят, туда мигранты и едут.
Д. Дега: Наш рынок труда это уже ощутил. Когда в 2017 году произошло падение рубля по отношению к другим мировым валютам, мигранты резко стали разворачиваться от России в направлении других стран. Мы далеко не единственные, кто принимает иностранных работников. Это нормальный процесс, общемировая практика. Чем больше экономически развита страна, тем больше ее граждане стремятся осваивать высококвалифицированные профессии. Соответственно, все меньше остается людей, готовых идти на низкоквалифицированный труд. Мы вынуждены принимать как раз тех иностранных работников, которые готовы идти на такой труд.
С. Пушкарев: С советских времен у нас сохранилось инерционное мышление о том, что рабочая сила – это что-то Богом данное. Что она есть, была и всегда будет. Но что мы сегодня видим на практике? Свою систему профтехобразования практически развалили, в результате своих рабочих кадров остро не хватает. Ведь для чего у нас урезают квоты на иностранную рабочую силу? Да для того, чтобы появился приоритет для создания рабочих мест российским гражданам. Но что мы делаем для того, чтобы у нас было достаточно специалистов высококвалифицированных рабочих профессий?
Да практически ничего. Пора, наконец, понять, что рабочая сила – это те же инвестиции, выгодное вложение. А коль своих рук не хватает, приходится использовать внешние инвестиции в виде иностранной трудовой миграции. Сегодня из Средней Азии мигранты к нам приезжают в неуправляемом режиме, без каких-либо приглашений. Получают патенты и идут сами искать себе работу. Но для чего тогда Россия и Узбекистан заключали межправительственные соглашения? Вот в чем вопрос…
– Вы «за» или «против» сокращения квот на использование иностранной рабочей силы?
– Я за оптимизацию квот, а не за их огульное сокращение, которое у нас происходит на основе недостоверной информации. На уровне Правительства собираются данные из субъектов, арифметически суммируется. В результате получаем «среднюю температуру по больнице». Сократили квоты на 20%, но толком не знаем, сколько нужно на деле.
Ежегодно квота на использование иностранной силы у нас реализуется лишь наполовину. В 2019 году процент исчерпания квоты составил 41,4% (АППГ – 37,4%). Тем не менее, чтобы не остаться без рабочих рук, предприятия специально завышают заявку на использование трудовых мигрантов в два раза. Поэтому надо не уменьшать квоту, а отладить процесс регулирования рынком внешней трудовой миграции, учет и контроль над использованием труда иностранных работников. Что бы мы там ни говорили, у нас объективного подхода к миграционной политике по причине отсутствия объективного анализа внутреннего рынка труда пока не наблюдается. Сегодняшняя система управления рынком труда в России не работает. На бумаге она есть, на практике – не управляемая. Здесь к месту привести русскую поговорку: «У семи нянек дитя без глазу!».
Д. Дега: Я полностью согласен с Сергеем Григорьевичем. Чтобы сокращать или увеличивать квоты, необходимо сначала получить результаты анализа и действовать соразмерно сложившейся ситуации. А просто говорить: «давайте сократим» или «давайте увеличим» – нельзя. С учетом всей ситуации на рынке труда надо понимать, какие действия необходимо предпринять. Чтобы учитывать и полностью анализировать рынок труда, надо брать во внимание не только иностранных работников, которые приезжают к нам по квотам, но и тех, кто прибывает из стран СНГ.
С. Пушкарев: Минтруд должен управлять всем рынком труда в России и не делить его на визовых и безвизовых мигрантов. Пора сделать глубокий анализ сложившейся ситуации и навести порядок в таком жизненно важном вопросе, как использование иностранной рабочей силы.
Д. Дега: Лишь когда будем располагать исчерпывающей информацией о том, где, в какой отрасли нехватка рабочей силы и каких профессий, можно будет принимать решение – сокращать или увеличить приток мигрантов.
– Коронавирусная пандемия стала ослабевать, заболевших с каждым днем становится все меньше. Как это сказывается на трудовом рынке края?
С. Пушкарев: В условиях пандемии осуществление контроля над предприятиями, использующими рабочую силу, приостановлено. Дана четкая установка – не проверять. Поэтому принимают ли предприятия мигрантов с нынешней ситуацией или нет, мы никто толком не знаем. Вот почему до открытия границ о каких-то изменениях на рынке труда говорить вроде как не приходится. Но можно использовать время «застоя» с большой пользой. Провести нашему Правительству миграционную амнистию и вывести нелегалов из тени. Дать им возможность трудиться на цивилизованном уровне, не боясь, что завтра в дверь постучит сотрудник миграционной службы.
Источник:http://oknovatr.ru/assets/uploads/numbers/j18s-okno-v-atr-45-jule-01-80-cait.pdf
