Сколько мигрантов и в каких сферах нам нужны? И где иностранцы не должны работать?

ГОСТИ

Ольга Воробьева,

профессор кафедры демографии МГУ

 

 

                                                                                                   Ренат Каримов,     председатель                                          Центрального комитета Профсоюза трудящихсямигрантов


Смотреть и слушать здесь


Читать здесь:

Иван Князев: Ну вот мы и добрались до главной темы этого дня. В эфире по-прежнему «Отражение», Тамара Шорникова…

Тамара Шорникова: …и Иван Князев. Вот какую тему обсудим прямо сейчас.

Иван Князев: Да. Мигранты – будущее мировой экономики. Эксперты Всемирного банка предложили нам не ограничивать их въезд, а наоборот, максимально использовать иностранные трудовые ресурсы для экономического роста России. Более того, нас даже обвинили в том, что условия для мигрантов в нашей стране не дают раскрыть весь скрытый потенциал этой силы.

Тамара Шорникова: Проблемы в квоте для мигрантов. Вместо этого предлагается вводить дополнительный налог для иностранных рабочих, который даст деньги на их переобучение и адаптацию.

Иван Князев: Чтобы понимать, о каких суммах идет речь, давайте посмотрим на количество мигрантов в нашей стране: 15 миллионов иностранцев – столько пересекло границу России в первом полугодии 2019 года, это данные пограничной службы ФСБ. На заработки к нам в этом году приехали почти 2,5 миллиона иностранных граждан.

Тамара Шорникова: Большинство с постсоветского пространства: самый большой приток из Узбекистана, больше 900 тысяч, на втором месте Таджикистан, 500 тысяч человек, чуть больше, далее идут Киргизия, Украина и Казахстан. Из дальнего зарубежья на первом месте Китай, 50 тысяч человек, далее Германия и Турция по 10 тысяч человек соответственно.

Иван Князев: Сколько рабочих из других стран нам нужно и в каких сферах? Где иностранцы вообще не должны работать? Вообще нужны ли нам иностранцы или нет, или мы сами проживем? Эту тему будем сейчас обсуждать.

Тамара Шорникова: Ждем ваших звонков и сообщений.

Вот как охарактеризовал миграционные потоки в нашу страну директор проектов Фонда развития международных связей «Добрососедство» Юрий Московский в дневной части нашего эфира.

Юрий Московский: Это 15 миллионов въездов, а не людей. Цифры, которые указаны, 2,4 миллиона человек, которые въехали с целью занятия работой, более близки к реальности. Причем кроме въезда существует и выезд. И если смотреть вот такой документ, как концепция миграционной политики, там цифры выверены, положения правильные все и так далее. У нас единовременно или среднесрочно находятся порядка 3 миллионов иностранцев с целью работы, это вот разъяснения, а всего до 4 миллионов. В этом здании, вот в качестве примера уже в двадцатый раз говорю, в течение дня зашло 5 тысяч человек, а сейчас здесь находится 500, а охрана может сказать, что 8 тысяч человек сюда вошло, потому что кто-то ходит туда-сюда. У нас иностранная рабочая сила не имеет такого решающего значения, как как-то считает, у нас это порядка 3–4% всей рабочей силы в стране, ну по Москве это около 8–9%.

Тамара Шорникова: Мы сейчас представим экспертов вечерней части программы «Отражение». У нас в студии Ольга Дмитриевна Воробьева, профессор кафедры демографии МГУ, – здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Ольга Дмитриевна.

Ольга Воробьева: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: И Ренат Исмагилович Каримов, председатель центрального комитета Профсоюза трудящихся-мигрантов, – здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Ренат Исмагилович.

Тамара Шорникова: Итак, начнем с того, что поговорим, собственно, о цифрах. Мы разные здесь называли, 15 миллионов, 3–4 миллиона, 8% от работоспособного населения страны. Те цифры, которые мы называем, это большие или маленькие цифры? Давайте с главным вопросом определимся: у нас мигрантов много в стране сейчас или мало?

Ренат Каримов: Давайте, Ольга Дмитриевна, она профессор, с цифрами работает.

Ольга Воробьева: Ну я статистикой занимаюсь, да, действительно, профессионально. Много или мало – это оценка всегда количественная или качественная.

Тамара Шорникова: Хорошо, сколько нам нужно и сколько у нас есть?

Ольга Воробьева: Вот подождите, сейчас-сейчас…

Иван Князев: Сейчас, Тамара, секундочку.

Ольга Воробьева: Значит, я просто хочу сказать, что мы говорим о каком процессе? О трудовой миграции? О миграции на постоянное место жительства? О тех, кто должен остаться? О мигрантах, которые дадут прирост численности населения? О чем мы говорим? Я так понимаю, о трудовой миграции, о временной трудовой миграции, правильно?

Иван Князев: Ну у нас она временная потом превращается почему-то…

Ольга Воробьева: О тех людях, которые приезжают и уезжают, о том количестве, которое необходимо для рынка труда, о том количестве, на которое есть спрос на рынке труда. Вот много или мало? – это всегда сбалансировано: только то количество присутствует легально, нелегально на территории страны трудовых мигрантов, которые нашли нишу на рынке труда, которые востребованы, на которых есть спрос.

Вот если эти верные цифры, – а я думаю, что они занижены на самом деле, официальные заниженные цифры, потому что официальные цифры касаются только легального присутствия, – значит, вот столько требуется на рынке труда. Нужно ли на самом деле такое количество или нет, вот это уже немножко другой вопрос.

Иван Князев: Ну вот не знаю…

Ольга Воробьева: Нужно ли на московском рынке труда такое количество людей с лопатами, с граблями, без всякой механизации, без, в общем, основных навыков.

Иван Князев: Ольга Дмитриевна…

Ольга Воробьева: Вот в чем вопрос, мне кажется, самый главный.

Иван Князев: Занижены цифры, завышены цифры, статистика, 15 миллионов, 3 миллиона… Мне вот одному кажется, что они все у меня во дворе поселились, или я не один такой, а?

Ольга Воробьева: Вот я вам про это и говорю.

Иван Князев: Вот по ощущениям, а то мы все цифры, цифры…

Ольга Воробьева: Я только что вам об этом и сказала. Нужно ли на самом деле на рынке труда такое количество людей без особых навыков, без особой профессиональной какой-то подготовки, то, что мы видим в Москве во дворе и на улице?

Иван Князев: Да не только в Москве, я думаю, сейчас люди нам позвонят.

Ольга Воробьева: С лопатами и с граблями. Понимаете, это ручной труд, который должен заменяться вообще, может быть, даже и не нужны эти работы, эти виды работ в таком количестве, благоустройство, бордюры и прочее, вот в чем вопрос. А раз они есть, значит, их позвали, значит, они востребованы, вот в чем вопрос.

Иван Князев: «Значит, это кому-нибудь нужно».

Ольга Воробьева: Нужно ли такое количество или нет, вот вопрос. Это уже регулятор рынка труда, тут надо вопрос задать тем, кто приглашает на такие виды работ и такое количество иностранных граждан, иностранных трудящихся. Я так считаю

Иван Князев: Как вы считаете, Ренат Исмагилович?

Ренат Каримов: Ну я согласен с Ольгой Дмитриевной и с тем, что она говорит, интересный вопрос, нужно ли такое количество мигрантов. Просто неплохо было бы понять, а есть ли российские граждане, которые сейчас не имеют работу, но хотели бы работать, а это рабочее место занято мигрантом. Наверное, такие есть.

Помогает ли российское государство таким людям занять это рабочее место? Я не очень ощущаю это, хотя есть биржа труда какая-то. Но, значит, в общем, все эти усилия государства не очень эффективны. Работодателю очень выгодны мигранты, не только российскому работодателю, немецкому, германскому работодателю выгодны мигранты…

Ольга Воробьева: Иностранные.

Ренат Каримов: …иностранные рабочая сила с разных позиция. Во-первых, потому что своих немцев не хватает, потому что в немецких семьях один ребенок…

Иван Князев: Ну что-то как-то свои немцы там уже начинают возмущаться по этому поводу, помним эти столкновения, поножовщину и так далее, где с одной стороны неонацисты выходили, кричали, что они за чистую немецкую кровь, с другой стороны те, кто называют себя толерантными по отношению к мигрантам. Там уже все очень жестко, жестко происходит.

Ренат Каримов: Ну не без издержек.

Ольга Воробьева: Но это разное опять-таки, я с этого начала. Они против переселения в их страну, принимающее население, принимающее сообщество против переселения в их страну.

Иван Князев: А вы думаете, они уезжают, что ли? Кстати, давайте определимся, кого считать мигрантом.

Ольга Воробьева: Они не против того, чтобы рабочие места непрестижные, тяжелые занимали иностранные граждане.

Иван Князев: А, ну то есть всю «черноту» туда, вам, пожалуйста?

Ольга Воробьева: А чтобы переселялись на постоянное место, против. Это и Канада против, и Европа против…

Иван Князев: А мы против?

Ольга Воробьева: Наверное, и Россия против.

Ренат Каримов: Семьдесят два процента против, недавно «Левада-центр» сказал, семьдесят два процента российских граждан выступают за ограничение миграции в Российскую Федерацию, так что я думаю, что российское население в массе своей, 2/3, против.

Ольга Воробьева: Ну вот, представляете.

Тамара Шорникова: У нас все временное просто становится постоянным, как правило, и когда мы говорим о временной трудовой миграции, я думаю, что многим кажется, что вот временный человек, который приехал подзаработать у нас здесь, он так здесь и оседает.

Иван Князев: Да, и потом его дети в школу идут.

Ренат Каримов: Нет, это было бы счастье, если бы было так. На самом деле это не так. На самом деле люди видят, они же не идентифицируют их, что вот это один дворник, они видят, что все время дворник нерусский, а это могут быть разные люди совсем: один отработал год и уехал, другой приехал. Если бы приехал один и отработал 3 года, получил бы здесь какой-то статус миграционный, и дети его пошли бы в детский сад и в школу, вот это было бы хорошо, потому что…

Ольга Воробьева: …они бы интегрировались, да.

Ренат Каримов: …это и была бы интеграция, адаптация, дети его хорошо говорили бы по-русски. А это все время идет такой котел: одни приезжают, решают какие-то свои экономические проблемы, уезжают, на их место приезжают новые люди. То есть тут мы не как Соединенные Штаты Америки, где мигранты приехали, и вот в этом плавильном котле образуется американский народ, американская нация. У нас этого нет. Это и хорошо, и плохо.

Сергей Семенович Собянин говорит, что это хорошо, нам не нужны мигранты, говорил мэр Москвы, пусть приедут на 6 месяцев, на 12 месяцев, отработают и уедут к себе. Вот это как раз и приводит к тому, что люди не закрепляются, что люди плохо знают русский язык, не стремятся изучить русский язык.

Иван Князев: И не живут как мы.

Давайте послушаем наших телезрителей. Иван дозвонился, Белгородская область. Здравствуйте, Иван.

Зритель: Здравствуйте. Значит, смотрите, мое мнение такое, что на данном этапе, на настоящее время вообще бы эту трудовую миграцию нужно запретить. Почему? Потому что, сами понимаете, нечестная вот эта вот возня работодателя с мигрантами порождает у нас недостойную зарплату тем же россиянам. Говорят, что россияне ищут, где бы побольше платили, но из-за чего это происходит?

У нас уровень жизни совсем другой, чем у этих мигрантов на родине. Он приехал, да, он доволен той зарплатой, которую ему здесь платят, это он там может себе позволить жить нормально. А нас наши же работодатели потом давят: «Не хотите – не работайте, мы наберем, толпы стоят». А ее нелегальной сколько, этой миграции? Тоже же никто на это не смотрит.

Я вот в Москве побыл, работал вахтой охранником, да там ужас творится, сколько их. Мы охраняли объекты даже при Администрации президента, строительное объединение, они нелегальные. Но никто же на это не обращает внимание.

Тамара Шорникова: Иван, понимаете, дело в том, что нелегальных мигрантов как раз запретить сложно, они потому и нелегальные, их не видит государство, поэтому не может его запретить.

Зритель: Вот у нас все и упирается в это.

Тамара Шорникова: Скажите, а вы готовы к тому, что если, например, полностью этот поток перекрыть завтра, кто выйдет убирать вашу улицу, ваш двор, например, как вы думаете?

Ольга Воробьева: Студенты.

Зритель: Вы знаете, я, например…

Тамара Шорникова: Вы готовы к мусору в своем дворе, готовы к тому, что в соседней маленькой лавочке некому будет продавать фрукты, например, я не знаю? К таким проблемам готовы, к таким последствиям?

Зритель: Поймите, убирали раньше, до миграции вот этой…

Тамара Шорникова: Когда, в советские годы чудесные?

Зритель: Уберем.

Тамара Шорникова: Уберете, хорошо.

Иван Князев: Понятно, хорошо.

Зритель: …нормальный, хозяйственный, а когда его нет, руководства… Рыба всегда гниет с головы. Вот мое мнение.

Тамара Шорникова: Понятно, услышали мнение Ивана из Белгородской области, давайте послушаем еще Александра из Бурятии. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Александр.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Да, ваше мнение?

Зритель: Да, мое мнение, что надо действительно их прямо гнать, знаете, с Российской Федерации. Почему? Потому что у нас касаемо… Я в Сибири живу, у нас лес, у нас все связано с лесом. Знаете, как они выпиливают? Они жгут его, это уже коррупция китайская, понимаете? Здесь деляны выписывают, они помимо делян вырубают лес. У нас всю Бурятию, знаете, вырубили.

Я считаю, что китайцев вообще надо гнать с Бурятии. Не знаю, откуда там, где и как по России, но у нас в Бурятии очень их много, надо что-то решать с ними, потому что у нас, правда, даже леса не остается уже. Все Байкал, Байкал – что Байкал, кто его засоряет? Да те же туристы и засоряют, знаете. Лес вырубается? – вырубается. Касаемо Байкала, у нас очень засорился последние лет 10–15, с 2000-х гг. он очень засорился. А это тоже почему? Я считаю, что это из-за леса.

Тамара Шорникова: Да, Александр, понятно, спасибо за ваше мнение.

Мы очень разные вещи собираем в одну кучу, потому что мы говорим, например, о вырубках леса незаконных, это коррупция, это криминальные истории какие-то, мы говорим о нелегальной…

Ренат Каримов: Это коммерческая история, почему? Это политика государства, это крупный бизнес, это какие-то крупные международные контракты, продали какие-то огромные массивы леса…

Ольга Воробьева: Участки, да.

Ренат Каримов: Неизвестно обществу, можно ли продать такое количество леса в той же самой Бурятии, насколько это целесообразно, насколько новый лес вместо старого, сажают ли его. Я готов разделить тревогу этого бурятского парня, который не спит в это позднее время, действительно. Но тут надо не мигрантов гнать китайцев, это китайский рабочий, потому что, вероятно, он эффективнее работает, чем бурятский рабочий, который бы валил там лес.

Тамара Шорникова: Я хочу сказать, что со многими случаями, о которых говорят наши телезрители, должны работать не сотрудники пограничной службы, а, например, правоохранительные органы. А если говорить о легально находящихся у нас, например, трудовых мигрантах, которые работают по патенту, они какую выгоду экономическую нашей стране приносят?

Иван Князев: Если приносят вообще.

Тамара Шорникова: Сколько денег они нам дают?

Ольга Воробьева: Значит, вообще от того, сколько занято в экономике людей, чем больше занято в экономике людей, тем для экономики лучше, хоть и считается, что автоматизация и механизация сокращают потребность, но на самом деле даже при технологических каких-то переходах, чем больше людей занято в экономике, это еще Адам Смит открыл этот закон, тем экономика быстрее растет, и это неплохо. Мы сейчас говорим как бы о миграции, а все время возвращаемся к экономике, к коррупции и к…

Иван Князев: А давайте вернемся к национальной безопасности.

Ольга Воробьева: …к далеко не совершенным механизмам, которые регулируют, которые между экономикой и миграцией стоят.

Нелегальная миграция – откуда она берется, нелегальная миграция? Откуда берутся нелегальные мигранты? Если те инструменты, которые их в легальное поле должны вводить, четко работают и они действительно продуманы нормально, начиная с регистрации, которая привязана к жилому помещению, надо обязательно в жилом помещении зарегистрироваться, – вот этот механизм абсолютно, вообще уже анахронизм давным-давно, все понимают, но он не меняется, и нелегальная иммиграция из-за фальшивой, фиктивной регистрации растет как на дрожжах.

Ренат Каримов: Дайте мне три копейки свои сказать.

Иван Князев: Давайте, давайте.

Ренат Каримов: Вы задали очень хороший вопрос, насколько выгодны мигранты, которые работают по патенту. Они очень выгодны. Вот те, которые работают по патенту, выгодны, потому что…

Иван Князев: Ну кому они выгодны, вот скажите, кому?

Ренат Каримов: Обществу, российскому обществу.

Иван Князев: Обществу или тем, на кого они работают?

Ренат Каримов: Не только работодателю, хотя тем в первую очередь.

Иван Князев: Вот.

Ренат Каримов: А обществу опосредованно. Значит, чем они обществу выгодны? Потому что они пополняют московский бюджет, из которого общество получает здравоохранение, образование…

Иван Князев: В смысле? Как они его пополняют?

Ренат Каримов: А пополняют тем, что они 5 тысяч рублей платят ежемесячно в качестве фиксированного авансового платежа НДФЛ.

Иван Князев: И все?

Ренат Каримов: Ну почему все? Нет, не все.

Ольга Воробьева: Не все.

Ренат Каримов: Вообще-то по-хорошему бы и все, от него бы надо было отойти, потому что он даже еще дохода не получил, а вперед его заставляют заплатить 5 тысяч рублей. В Российской Федерации ставка НДФЛ 13%, это как будто бы если бы мигрант получил 36 тысяч рублей, он заплатил с этой своей заработной платы НДФЛ. Он может не получить 36 тысяч рублей, он может получить меньше, чем 36 тысяч рублей, он все равно в бюджет московский заплатит авансом свою долю, свой НДФЛ.

Потом, если он устроится на работу и будет уж совсем легальным, когда работодатель с ним заключит письменный трудовой контракт, отнесет этот контракт в ФМС… У вас написано «ФМС», хотя ФМС уже нет, но в Главное управление по вопросам миграции, ГУВД города Москвы, отнесет туда этот договор, он будет легальным 100%, и с него бухгалтерия будет удерживать тот же самый НДФЛ 13%. Вот он дважды заплатит этот НДФЛ. И в зависимости от того, какой объем у него заработной платы легальной, его НДФЛ может быть 30%, то есть он, мигрант, легальный мигрант, внесет в бюджет Москвы 30% налога, хотя от него государство этого и не требует.

Потом он может отработать здесь 10 лет, я знаю мигрантов, которые работали 20 лет, и уехать к себе в Молдову, предположим. Уехать в Молдову, 20 лет он здесь отработал, 20 лет за него работодатель оплачивал страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации, а он туда уезжает, в Молдову, ничего его Пенсионный фонд Российской Федерации, ни копейки не выплачивает. Российские пенсионеры получают пенсию в том числе за счет мигрантов, за счет тех мигрантов, которые, кажется, весь ваш двор заполнили, вот они помогают получить пенсию вашей маме, вашей бабушке, кто там у вас на пенсии в вашей семье.

Иван Князев: Бабушки умерли уже все.

Ольга Воробьева: Ну тут я бы, конечно, не согласилась полностью, что они помогают получать, российские граждане точно так же с них отчисляют…

Ренат Каримов: Ну еще бы не хватало, чтобы российские пенсионеры только за счет мигрантов.

Ольга Воробьева: Это, конечно, российским пенсионерам не за счет мигрантов, куда деваются деньги Пенсионного фонда, это уже второй вопрос, кому мы помогаем, второй вопрос.

Вы знаете, легальные и нелегальные, то есть те, которые по патенту работают, то есть оформляя патент, и те, которые имеют договора с работодателями, и второй раз с них налог – это одна категория, она небольшая. Знаете, то количество, та масса, которую мы видим во дворах, на улицах, особенно последние пару лет с этим благоустройством в Москве, это вообще такие миллионы, мне кажется, людей с лопатами – они, скорее всего, и патентов не имеют, и работодатель…

Иван Князев: И живут по 50 человек в одной квартире.

Ольга Воробьева: И живут в не очень хороших условиях. Но вот этот вот московский бюджет, который позволяет тратить на это средства и потом, так сказать, делиться ими…

Ренат Каримов: Тут вы немножко…

Иван Князев: Договаривайте, договаривайте, Ольга Дмитриевна.

Ольга Воробьева: Договариваю, честно говорю, это знают, наверное, все жители Москвы и страны, как расходуются эти бюджетные средства на благоустройство: выигрывают тендеры, с них некоторое, так сказать, идет деление, как это называется, распил…

Ренат Каримов: Ольга Дмитриевна, тут вы немножко, мне кажется…

Ольга Воробьева: Это выгода очень.

Ренат Каримов: Нелегальных больше, чем легальных, я согласен.

Ольга Воробьева: Безусловно.

Ренат Каримов: Примерно в 2 раза, это я тоже согласен.

Ольга Воробьева: Даже в 3, наверное.

Ренат Каримов: Но те, которые, вы видите, что они во дворах, как у Ивана, благоустройство…

Иван Князев: Причем не только у Ивана.

Тамара Шорникова: Ты сказал, что все у тебя.

Ольга Воробьева: Во всех.

Ренат Каримов: Ну в нашем дворе я не вижу, чтобы только мигранты одни были.

Ольга Воробьева: Иностранцы, не мигранты, иностранцы.

Ренат Каримов: Значит, вот эти люди все легальные, потому что это ГБУ «Жилищник», это организация, обслуживающая жилой фонд.

Ольга Воробьева: Это дворники ГБУ «Жилищник».

Ренат Каримов: Дворники.

Ольга Воробьева: А благоустройство Москвы – это тендеры.

Ренат Каримов: Зеленхоз какой-нибудь, ГБУ «Автомобильные дороги» – это все государственные учреждения или окологосударственные, где люди все оформлены, где люди все легальные. Нелегальные на рынках, нелегальные вот в этой криминальной отрасли на строительстве, в строительстве, нелегальные – это вот клининг, которые помогают убирать московские квартиры, это действительно нелегальные мигранты.

Ольга Воробьева: ГБУ «Жилищник»…

Иван Князев: Кстати, по поводу ГБУ «Жилищник»: мы просто недавно шли, заметили, что там слишком много людей уже такой славянской внешности стало.

Ольга Воробьева: ГБУ «Жилищник», я бы не сказала, что там все легально, потому что они… Это опять-таки все знают, я никакой секрет не открываю, а если это секрет, то, пожалуйста, я им поделюсь – недоплачивают заработную плату этим работникам в большом количестве, оформлены в ведомостях фамилии российских граждан…

Ренат Каримов: Ну это же все…

Ольга Воробьева: Вы же знаете это?

Ренат Каримов: Нет, я этого не знаю.

Ольга Воробьева: Знаете, не надо, это все знают.

Ренат Каримов: Я этого не знаю.

Ольга Воробьева: И поэтому это криминальная вещь, это совершенно криминальная вещь. И эти средства в огромном количестве идут… Куда-то идут.

Ренат Каримов: Но это не делает дворника нелегальным.

Тамара Шорникова: Мы заговорили про дворника, у нас есть реальный видеоматериал…

Ольга Воробьева: Это делает вот эти финансовые потоки очень выгодными.

Иван Князев: Ольга Дмитриевна, прервемся на немножко. Давайте послушаем, посмотрим реальную историю одного человека, который живет и трудится в нашей стране.

Ольга Воробьева: Давайте.

СЮЖЕТ

Иван Князев: Вот смотрите, это все положительные истории. Мы тоже говорим об экономике, сколько мигранты приносят в нашу экономику, сколько не приносят, как они трудятся, помогают нам или не помогают.

Ленинградская область пишет: «Соседи сдают квартиру узбекам, живет в квартире человек 10, легально работает только один». Красноярский край: «Мои соседи киргизы, прожили в России немного, сделали себе хоть как-то там гражданство, получили материнский капитал, хорошее пособие на третьего ребенка и уехали в Киргизию. Сколько таких?» Коми пишет: «Мигранты, конечно, нужны, но зачем им оформлять вид на жительство? Пусть оформляют рабочую визу». Ну и Москва до кучи: «Идешь по улице, непонятно, где ты находишься, в России или в далекой азиатской стране».

Ольга Воробьева: В Москве…

Иван Князев: По поводу того, что много разговоров идет о том, что нашу демографию надо спасать за счет мигрантов. Это реально или нет? Или все глупости?

Ольга Воробьева: Что значит «спасать демографию»? Спасать физику, спасать химию? Спасать демографическую ситуацию, в смысле естественный прирост может быть за счет рождаемости в виде мигрантов…

Иван Князев: Ну естественно, ну понятно же.

Ольга Воробьева: Да. Ну, видимо, население, так сказать, коренное, российское разных национальностей никак не может добиться такого уровня рождаемости, который обеспечивает простое воспроизводство, таким полунаучным языком говоря.

Иван Князев: За счет мигрантов это можно сделать?

Ольга Воробьева: А рождаемость у народов Центральной Азии выше, и приезжая сюда, в общем, они тоже, так сказать, уровень рождаемости у них, суммарный коэффициент рождаемости выше у этих людей, хотя гораздо ниже, чем там, откуда они приехали.

Иван Князев: И?

Ольга Воробьева: И если они становятся постоянными гражданами, жителями, в общем, их вклад, конечно, хороший вклад.

Иван Князев: В генофонд вклад вы имеете в виду?

Ольга Воробьева: Да при чем тут генофонд, в численность населения, в численность граждан, численность законопослушных граждан. Какой они национальности, мне кажется, не столько важно.

Ренат Каримов: Бывшие советские люди, к ним не было проблем.

Ольга Воробьева: И то, с чего вы начали совершенно правильно: человек должен приезжать, поработал, адаптироваться, получать гражданство, становиться гражданином не по документу только, а по своему сознанию, натурализоваться. Вот такая миграция, безусловно, нужна и России особенно с огромной территорией.

Иван Князев: Ну так ведь обратное происходит, «натурализация», как вы говорите, натурально не происходит.

Ольга Воробьева: Не происходит.

Иван Князев: Не происходит.

Ольга Воробьева: Вот в этом и беда.

Ренат Каримов: Нет, происходит в какой-то части.

Ольга Воробьева: В очень маленькой.

Ренат Каримов: В маленькой, да.

Ольга Воробьева: В очень маленьких масштабах.

Ренат Каримов: Вот Иван, вы…

Ольга Воробьева: Потому что мы этим не занимаемся, мы не занимаемся ни адаптацией, ни интеграцией. Мы занимаемся выкачиванием рабочей силы, выкачиванием из этой рабочей силы ресурсов.

Ренат Каримов: Вот нам все время звонят телезрители и говорят, что вот 50 человек в квартире, вот 10 человек в квартире, один только легально работает…

Иван Князев: Ну это так.

Ренат Каримов: …вообще всех нужно гнать. Вы понимаете, это все как бы среди миллиона мнений найдется сто человек, которые считают, что мы вполне можем обойтись без мигрантов. В свое время Владимир Ильич Ленин говорил: «Газета не только коллективный агитатор, но и коллективный организатор».

Ольга Воробьева: Ну да, работа СМИ.

Ренат Каримов: Общественное телевидение России больше, чем газета. Я бы предложил вам ввести такую как бы не то чтобы рубрику, а такую работу по замене мигрантов российскими гражданами. Вот постепенно, медленно, нам сейчас нужны дворники, нам очень нужны дворники, граждане Российской Федерации, нужно кликнуть клич, как в свое время молодежь на целину, молодежь на БАМ, молодежь в дворники, предписанный…

Иван Князев: Москва уже пишет: «Скоро ведущие будут узбеки».

Ренат Каримов: Вот видите. Ну ведущих менять не будем, вы пока не узбеки, но дворников давайте попробуем заменить, попробуем заменить. Вот у меня, например, дворник уже москвич Евгений, значит, можно же. Я у него спрашивал, кстати, сколько Евгений получает и сколько получает гражданин Узбекистана, мне кажется, одинаково, понимаете?

Ольга Воробьева: Бедность.

Ренат Каримов: То есть, в общем-то, нужна какая-то общественная инициатива. Я понимаю людей, которые переживают, что Москва превращается в «Москвабад», им это не нравится. Но давайте испугаемся этого так, как испугались националисты русские, и давайте, значит, что-то предпримем. Давайте сделаем так, чтобы русская женщина рожала, русская девушка рожала, чтобы она чувствовала надежду в будущем, что ребенка она сможет воспитать, дать ему образование, будет спокойна за его будущее. А пока этот ребенок еще 18 лет будет до выхода на рынок труда, давайте попробуем заменить конкретного дворника конкретным московским охранником, который работает в охране.

Москва – это город охранников и город рантье, потому что умирают советские люди, оставляют советское жилье своим внукам, внук сдает 2-комнатную квартиру за 45 тысяч рублей и нигде не работает. Хорошо ли это? Да, сейчас скажут, что это свобода, хочет, может не работать. Но вот такой не звонит нам, который не работает и получает 45 тысяч рублей, он не говорит, что надо гнать мигрантов, потому что он понимает, что за счет мигрантов он может чувствовать себя здесь белым человеком, потому что город чистый, Москва при мэре похорошела, бордюры меняются, асфальт чистится, а он получает эти свои 45 тысяч…

Иван Князев: Понятно. Ренат Исмагилович, вот вы говорите, в Москве, да и не только в Москве, русским людям не нравится, когда мигранты. А вот давайте вспомним начало какого там, 1991 года, события в Душанбе, когда все кричали: «Все, русские, уезжайте отсюда!» События в Баку вспомним туда же до кучи. Ведь им-то русские тоже не нравились.

Ренат Каримов: Не нравились.

Иван Князев: Почему же сейчас все возмущаются, что русским не нравится количество мигрантов?

Ренат Каримов: Но есть в Душанбе люди, которые прятали русских.

Ольга Воробьева: Да.

Ренат Каримов: Есть в Баку люди, которые прятали армян, рискуя своей жизнью, этнические армяне. Зачем же мы будем ориентироваться на худшее в человеке? Любой человек, любое общество состоит из хороших и из плохих. Хорошие говорят, что нам не нужны… Он даже, может быть, и не уехал из Душанбе, тот, который говорит, в 1991 году вы нас гнали из Душанбе.

Ольга Воробьева: Там все уехали.

Ренат Каримов: Да, но он слышал это…

Иван Князев: Ну а те, кто не уехали, навсегда там остались.

Ренат Каримов: А почему нам в ответ на это не вспомнить, что была Великая Отечественная война, что…

Иван Князев: Ну так мы далеко пойдем.

Ренат Каримов: Ну а как же не идти далеко?

Ольга Воробьева: Нет, вы знаете, тот опыт 1990-х гг., когда в жестокой форме, конечно, изгоняли русскоязычное, русское население из республик, это ужасный опыт, не дай бог, конечно, его повторять, это ошибка этих стран, ошибка, которая была, может быть, сознательно сделана, для того чтобы прийти к власти на волне национализма. А экономика-то стран… Почему сейчас едут люди? Почему такое большое предложение со стороны граждан вот этих стран на российском рынке труда? Да потому что им нет места на своем национальном рынке труда.

Иван Князев: Им там есть нечего, это понятно.

Ольга Воробьева: Не не есть нечего, нет экономики, нет производства, нет предприятий, на которых работали инженеры, рабочие, русские, приехавшие когда-то из России.

Иван Князев: Да. Послушаем телезрителя.

Тамара Шорникова: Да, давайте послушаем телефонные звонки.

Ольга Воробьева: Так что вот этот опыт не надо повторять и гнать сначала одних, потом гнать других, надо по-другому.

Тамара Шорникова: Нам звонят сейчас жители из разных регионов, но мы просим и мигрантов тоже звонить к нам в эфир, рассказывать свою точку зрения.

Иван Князев: Да, мы хотим всех послушать.

Тамара Шорникова: Чего вам не хватает для качественной жизни здесь? Почему вы приезжаете, работаете здесь?

Ольга Воробьева: О! В самую точку.

Тамара Шорникова: Мы хотим услышать такой ответ. И возможно, позвонит будущий телезритель, например, или телеведущий из Узбекистана, если он будет хорошо говорить по-русски, Ваня, вполне может занять место на ТВ нашем.

Иван Князев: Да я только «за», я даже знаю таких телеведущих, у меня много таких друзей очень хороших.

Тамара Шорникова: Давай сначала Антона пока из Санкт-Петербурга послушаем, телезрителя. Антон, слушаем вас.

Зритель: Алло.

Тамара Шорникова: Да.

Зритель: Добрый вечер.

Иван Князев: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слушаем.

Зритель: Я хочу дать немножко положительного опыта по поводу мигрантов.

Тамара Шорникова: Отлично.

Зритель: Вот вы все говорите, что наводнили, заполнили. У нас все, что я вижу, убирают красиво двор, постоянно все чисто, аккуратно моются подъезды. И потом, как мне кажется, в таком городе, как Санкт-Петербург, зарплата того, кто работает на этой должности, совершенно не покрывает коммунальных расходов, расходов на питание, обучение и так далее. Поэтому русские люди на эту работу не идут.

Ольга Воробьева: Ну низкая для них оплата труда.

Иван Князев: Ну понятно, да.

Тамара Шорникова: Да, ваше мнение понятно, спасибо вам за него, Антон.

И послушаем еще Леонида из Мурманской области. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Леонид.

Зритель: Здравствуйте. Слушал передачу, и ведущий сказал вопрос о безопасности нашего государства и мигрантов. Это очень правильный вопрос, но никто не зацепил его.

Почему? Потому что Дальний Восток заполоняют китайцы, женятся на русских, и будет восток китайским. На это правительство почему-то ноль внимания. Средняя Азия, приезжает молодежь 20–45 лет, естественно, молодой мужик, молодой парень, нужна сексуальная связь, убивают, насилуют. Зачем это нам нужно?

Вот Белоруссия правильно делает, там строят дома в колхозах, совхозах, приезжайте, всей семьей живите, никакого насилования не будет. Запил, не работаешь – до свидания. Вот это правильно.

Иван Князев: Да, понятно, спасибо.

Ольга Воробьева: Приезжайте с семьей…

Иван Князев: Ну вот действительно, мы сейчас уже подошли к вопросам таких национальных столкновений, когда люди с одной культурой приезжают жить в условия, где развивается другая культура, и более того, они приезжают туда не навсегда, а именно вот временно, и не хотят они оставаться в этих наших культурных рамках. Я вот просто хотел спросить, Ольга Дмитриевна, у вас дочь есть?

Ольга Воробьева: Обязательно.

Иван Князев: Вот. Вы бы согласились, если бы она замуж вышла за человека из другой страны, из…

Ольга Воробьева: Вы знаете…

Иван Князев: Это просто к вопросу о толерантности и ассимиляции.

Ольга Воробьева: Это не принципиально, и потом я не пример для подражания. Это, по-моему, совершенно не принципиально в смысле вот создания семьи и брака, какой национальности, какой… Это должна быть какая-то близость, не знаю, душевная, духовная…

Иван Князев: Ментальная.

Ольга Воробьева: Ментальная. А уж…

Иван Князев: А культурные барьеры не встанут, как вы думаете?

Ольга Воробьева: Ну могут встать, могут не встать. Смешанных браков, кстати, на планете Земля очень много…

Иван Князев: Дети там красивые рождаются, это понятно.

Ольга Воробьева: Талантливые, красивые, и крепкие браки смешанные. И между прочим, это один из путей решения демографических проблем, смешанные браки. Демографы уже отметили последние несколько лет, это решение демографических проблем либо для снижения рождаемости, либо для повышения рождаемости. В смешанных браках это как-то лучше вообще получается.

Иван Князев: Ну многие говорят, что не очень вот эта вот тенденция, когда мы решаем, улучшаем демографическую ситуацию за счет того, что смешиваются браки, приезжают мигранты, не очень сильно пополнит это все.

Ольга Воробьева: Что пополнит?

Иван Князев: Население нашей страны.

Ольга Воробьева: Численность населения? Так это с кем смешиваться и какие браки.

Иван Князев: И в каких количествах.

Ольга Воробьева: Знаете, не очень много, кстати, на Дальнем Востоке вот говорят, что много китайцев, но не очень много смешанных браков, либо они фиктивные, потому что не очень ассимилируемая эта нация. А из Средней Азии люди, которые приезжают временно, они тут вторые браки имеют в большом количестве, имея супругу у себя на родине, и вторые браки такие фактические, не регистрируемые, и рождаются дети хорошие здесь, и довольные, в общем-то, их жены и здесь, и там. Плохо это или хорошо? Давайте не будем судить об этом.

Ренат Каримов: Если счастливы, то хорошо.

Ольга Воробьева: Да, если счастливы и те и другие.

Тамара Шорникова: Можно от дел личных к…

Ольга Воробьева: Понимаете, ну это вполне закономерная вещь.

Ренат Каримов: Потом Москва ведь не единственный город, в который приезжают люди других национальностей.

Ольга Воробьева: Я не только про Москву говорю, я говорю про регионы, причем в сельской местности это очень распространено.

Ренат Каримов: Да, приезжают люди, в Нью-Йорк приезжает больше людей другой национальности и других совсем внешних видов, которых и нет, мы не встретим в Москве. И зря вы говорите, что приезжают люди и не хотят соблюдать местные нормы, местные обычаи – как раз стремятся соблюдать и местные нормы, и стараются адаптироваться, стараются соответствовать, меняют свои какие-то привычки. Это не мгновенно…

Иван Князев: А уголовная статистика о чем говорит? Сколько у нас преступлений, совершенных теми, кто не хочет менять таких привычек? – 80%?

Ренат Каримов: Уголовная статистика, зря вы так говорите…

Иван Князев: Нет?

Ренат Каримов: Между прочим, то, что вы так говорите на Общественном телевидении России…

Иван Князев: Нет, я не говорю, я спрашиваю.

Ренат Каримов: …это не очень здорово.

Иван Князев: Я спрашиваю.

Ренат Каримов: Я вам отвечаю. Значит, уголовная статистика, и Ольга Дмитриевна подтвердит, говорит о том, что бульон преступный в среде мигрантов много жиже, чем преступный бульон среди российских граждан, что на тысячу человек (или на сколько они там считают, на 100 тысяч человек) уровень преступлений среди приезжих кратно меньше, чем уровень преступлений среди местных.

Я тоже местный, татарин, татары тоже совершают преступления, как и русские, ужасные преступления. Убили девочку таджикскую сколько-то лет назад в Санкт-Петербурге. Сначала убили ее семью скинхеды, потом эта девочка залезла под автобус, под какое-то транспортное средство, ее оттуда доставали, значит, потомки Льва Толстого, разными, значит, чтобы выгнать ее оттуда, как кошку, и добить, – это тоже есть, но мы же не говорим, что все такие.

Иван Князев: Не говорим.

Ренат Каримов: А вы иногда говорите, что живут по 50 человек в квартире, – это устаревшее, никто уже по 50 не живет в квартире. Если люди будут слышать с экрана телевизора, что живут все по 50 человек мигранты в квартире… Наши люди слишком верят телевизору, излишне верят телевизору, они тоже будут думать, что по 50. Живут в квартирах люди в таком количестве, чтобы это было экономически выгодно для их пребывания и работы здесь. Вот если он приезжает и получает 30 тысяч в Москве, 5 тысяч он за патент, 5 тысяч он за транспорт, какие-то расходы, 5 тысяч покушать, остается 10 тысяч, понимаете? Он кооперируется с таким количеством людей, чтобы его вклад в жилье был в районе 5–8 тысяч рублей. Это достаточно, чтобы 4 человека в однокомнатной квартире, 6 человек в двухкомнатной.

Иван Князев: Ну ладно, давайте не будем считать, сколько их там…

Тамара Шорникова: Третий раз удачный, как говорят у нас в стране, я попробую все-таки по-другому взглянуть на вопрос прироста населения. Это, с одной стороны, здорово чисто статистически для нашего государства, а с другой стороны, если действительно будут граждане из других стран ассимилироваться, получать гражданство или как-то входить, в общем, в состав Российской Федерации, соответственно, действительно дети будут ходить в садики – а у нас инфраструктура готова к такому приросту населения? В садиках по-прежнему есть очереди, записи в поликлиниках сейчас на месяц вперед к узким специалистам. Если наших граждан станет больше, мы готовы к этому?

Ольга Воробьева: Вы знаете, вот этот подход в 1990-х гг. помешал принять из республик миллионы русских.

Ренат Каримов: Это верно.

Ольга Воробьева: «Ой, а наша инфраструктура не готова, ой, нагрузка на поликлиники, ой, на детские сады». Инфраструктура подстроится, потому что инфраструктура зависит как раз от…

Ренат Каримов: Конечно, от потребностей.

Ольга Воробьева: …от экономики, от роста экономики.

Тамара Шорникова: Почему же она сейчас не подстраивается под наши потребности? И почему сохраняются очереди?

Ольга Воробьева: Вы знаете, еще одну такую простую вещь скажу: у нас очень богатая страна, богатая ресурсами и всем, но у нас очень много бедных людей. А те единицы богатых людей думают больше всего о себе и вот об этих вот тендерах, в результате которых могут получить…, а не об инфраструктуре и не о том, чтобы действительно какой-то вклад в экономику вносить.

Ренат Каримов: И до сих пор есть русские люди в Украине, в Молдове, в Казахстане, в Узбекистане, которые хотели бы получить российское гражданство, и это, значит, совсем не те люди, которые внешне отличаются, а это наши потомки переселенцев туда.

Ольга Воробьева: Да, и почему-то их как-то не очень ласково принимают, это факт, законодательство…

Ренат Каримов: Да. Российское государство что-то делает, для того чтобы они получили российское гражданство?

Иван Князев: Ну ладно, принимают.

Ольга Воробьева: Да, нет соответствующего закона… У нас нет программы репатриации и никогда не было.

Ренат Каримов: Одни препятствия.

Ольга Воробьева: Вот боялись, что будет нагрузка, – да боже мой, пусть будет нагрузка!

Ренат Каримов: Люди ездят в этот миграционный центр в Сахарово по 10 раз подать заявление, чтобы получить несчастное разрешение на временное проживание, в конце концов плюют на это, рвут это заявление и закрывают мечту о том, чтобы из Украины стать гражданином Российской Федерации.

Ольга Воробьева: Да, это притом что мы, в общем…

Иван Князев: Давайте несколько SMS почитаем, а то у нас тут раскалился чат уже.

Ольга Воробьева: Давайте.

Иван Князев: Смотрите, Ленинградская область пишет: «Трамп вон стену строит от мигрантов, а мы радуемся». Самарская область опять же про преступления: «Чапаевск забыли». Москва и Московская область, видимо, бывший полицейский пишет: «Работал в полиции, скажу, что на 100 преступлений примерно 80 совершается мигрантами…»

Ренат Каримов: Ну глупость же! Ну натуральная глупость!

Иван Князев: Ну глупость не глупость, человек написал, он там работал, не знаю, верить не верить, как хотите. Ростовская область спрашивает: «А давайте заглянем в будущее лет так на 100 – что будет тогда с нашим государством и как оно будет называться?»

Ренат Каримов: Это вообще глобальный вопрос, это не только вопрос Российской Федерации, это вопрос и европейский, это вопрос белой расы, потому что ну так развивается культура европейская, христианская, что становится непопулярным иметь много детей в семье, браки становятся все позже, ребенок один…

Иван Князев: Это у них там непопулярно много детей, у нас популярно.

Ренат Каримов: И у нас.

Иван Князев: Просто возможностей нет.

Ренат Каримов: Ну это другой вопрос, совершенно верно. И возможностей нет, и непопулярно, а вместе с тем люди, которые приезжают из государств Центральной Азии и еще южнее, у них рождаемость выше. Это колоссальный вопрос, на который нет ответа, даже, может быть, у Ольги Дмитриевны нет ответа, что делать.

Ольга Воробьева: Ну почему «даже», есть и поумнее люди, у которых нет ответа на этот вопрос. Вы понимаете, мы сейчас либо какие-то глобальные вопросы будем обсуждать, развитие мира в целом, или конкретные российские проблемы с миграцией.

Ренат Каримов: Мы по чату идем.

Ольга Воробьева: Наверное, сейчас нам не надо о глобальных этих всех процессах задумываться, а надо думать, как нам свою ситуацию улучшить, как уменьшить вот эту вот конфликтность между приезжими и принимающим населением, как действительно делать так, чтобы люди адаптировались, интегрировались и были довольны.

Иван Князев: Ну вот это, наверное, самый главный вопрос. У нас просто есть SMS, смотрите, на эту тему…

Ольга Воробьева: Вот, надо решать эти вопросы. А будут африканцы, не будут…

Иван Князев: Ольга Дмитриевна, мы сейчас пытаемся рассуждать рационально: экономика, Пенсионный фонд, нам нужны мигранты, нам не нужны мигранты, мы нужны мигрантам. Но конфликты, вот человек пишет, не рождаются на рациональной почве, конфликты – это эмоции, когда тебя достали таджики во дворе или китайцы, если ты на Дальнем Востоке живешь, то здесь, конечно, или ненависть, или шовинизм коренного населения. А если ты мигрант, то тебе, конечно, не до экономики и Пенсионного фонда. Вообще возможно ли бесконфликтное существование именно на бытовом уровне у нас? Давайте об этом поговорим.

Ольга Воробьева: Это очень сложно, ни одна страна, даже самая успешная, ни Канада, ни Штаты еще не могут похвастаться, ни европейские страны бесконфликтным приемом. Понимаете, чем богаче страна экономически, чем лучше живут люди…

Ренат Каримов: И население.

Ольга Воробьева: …чем выше у них уровень доходов, зарплаты лучше, тем и конфликтность-то меньше.

Иван Князев: А Германия богатая страна?

Тамара Шорникова: Франция, Германия?

Ольга Воробьева: Это спровоцированный такой всплеск мигрантов, это совершенно организованный миграционный кризис, это не трудовые мигранты, это привезенные, это бизнес, уже пора признаться в этом, и там на этой почве конфликты.

Иван Князев: Да мы не говорим про потоки последних лет, там потоки миграционные продолжаются в Германии с Турции, например, на протяжении десятков лет. Потом во Францию откуда у нас? – с Алжира едут. Мне вот просто интересно, у них это просто вина за их колониальное прошлое, они так все допускают?

Ольга Воробьева: Самое открытое для мигрантов общество в Швеции, например, самые большие пособия, самая привлекательная для мигрантов страна Швеция, и конфликтов особо нет. Я не говорю, что там больше всего мигрантов, чем в других странах, на душу населения, но конфликтов меньше гораздо на душу населения, конфликты между мигрантами и принимающим населением, гораздо меньше. В Голландии гораздо меньше, хотя вообще уже, по-моему, страна мигрантов. Зависит очень многое от самочувствия населения принимающего: чем оно беднее, тем оно и более озлоблено.

Ренат Каримов: Очень верно.

Ольга Воробьева: И тем больше они видят вину, и даже не сами люди видят вину в приезжих, а их…

Ренат Каримов: …натравливают на это.

Ольга Воробьева: …их направляют: «Вот кто виноват. Это не потому, что мы вам мало платим, вы плохо живете, а потому что вот они за спиной стоят».

Ренат Каримов: «Ваше рабочее место заняли».

Ольга Воробьева: Понимаете? Тут очень много политики лукавой, и мы жертвами этой политики становимся, и вы, и мы, и общество в целом.

Тамара Шорникова: Давайте послушаем…

Ольга Воробьева: Это опять-таки повторение того, что было в 1990-е гг. в республиках. Политики эту всю ситуацию создали, для того чтобы прийти к власти на этой волне. Она очень легко раскручивается, вот эта вот националистическая волна…

Иван Князев: Ну да.

Ольга Воробьева: И наши политики тоже этим не брезгуют, я бы так сказала.

Иван Князев: Алексей у нас на связи.

Тамара Шорникова: Так, Самарская область, здравствуйте, на связи Алексей, да? Слышите нас?

Зритель: Добрый день, да. Алексей, Самара. Вот у меня такая история. Я работаю охранником, пенсионер, работаю с «черной» зарплатой. Параллельно, значит, на территории нашего предприятия работают узбеки. Работают хорошо, парни приветливые, добросовестные, иногда по долгу службы руководство поручает за ними там присмотреть, как они выполняют, выполняют все, работают на совесть, если надо сделать что-то ночью, сверхурочно. Зарплата у них 1 300 в день, в сутки.

Значит, работодатель отпустил их в отпуск, назад он приехал один с женой, с маленьким ребенком, двое детей у него осталось там, в Узбекистане…

Ренат Каримов: А есть ли местные, которые хотели бы работать на этом предприятии?

Иван Князев: Сейчас спросим.

Зритель: И еще один парень приехал. Вот они буквально… погрузили и сходу за работу, вот. К ним ну вот никаких претензий нет абсолютно, нормально работающие граждане, вот. Вот если бы, как вот человек говорил, было бы им где жить, они бы здесь нам подняли экономику.

Но вот опять к поднятию экономики. Моя работа находится буквально рядом в Самаре с миграционным центром. Когда идешь на работу, стоит толпа, но это ребята абсолютно неграмотные, неприветливые, надо обходить их стороной, потому что тротуар они полностью заполоняют, надо идти по дороге, тебя машины обрызгивают и так далее.

Тамара Шорникова: Понятно, есть плюсы и есть минусы.

Зритель: А вот…, я их знаю больше полутора лет, ну вот он приехал с женой, с ребенком, двое детей оставил. Конечно, он бы и этих ребят сюда перевез, не хватает. Жена довольна, работает уборщицей за 3 тысячи.

Тамара Шорникова: Да, понятно.

Иван Князев: Да, спасибо, спасибо вам, Алексей.

Тамара Шорникова: Спасибо большое.

За какой труд мы можем сказать «спасибо» мигрантам? Мы спросили это у наших телезрителей, вот какие ответы получили, давайте послушаем.

ОПРОС

Иван Князев: Ну вот это вот вопрос про отношение.

Ольга Дмитриевна, если подводить итоги, если можно, коротко, какие мы эмоции должны транслировать нашим телезрителям, тем, кто нас смотрят, тем, кто заинтересован в этой теме, чтобы вот мы все мирно сосуществовали?

Ольга Воробьева: Ну для того чтобы любовь царила с людьми…

Иван Князев: Вот люди «спасибо» говорили.

Ольга Воробьева: …надо именно такие эмоции и транслировать: доброжелательность, любовь, но и справедливость тоже какая-то должна быть.

Тамара Шорникова: От слов к делу. А что мы должны сделать, чтобы поменять в системе приема мигрантов, в нашей совместной жизни, чтобы всем было комфортно?

Ольга Воробьева: Вот хороший вопрос.

Ренат Каримов: Ну миграционную политику нужно улучшать, нужно…

Тамара Шорникова: Каким образом?

Ренат Каримов: Самым простым образом. Например, вот сейчас человек приехал, в миграционной карте подчеркнул «частный визит», он не может оформить патент, а он вдруг захотел оформить патент. Чтобы он получил такое право, ему нужно выехать куда-то в Узбекистан обратно, снова прилететь, подчеркнуть «работа». Хотя могло бы российское государство оформить ему патент, могло бы при оформлении поменять ему цель въезда» частный» на «работу» просто так сама, в своих базах, если бы она была заинтересована в том, чтобы мигранты чувствовали себя здесь комфортно, – не так, чтобы с них стричь деньги, а чтобы сделать их работу, чтобы их пребывание было комфортным. Потом, значит…

Тамара Шорникова: Тридцать секунд у нас.

Ренат Каримов: Например, из Самары звонили, работают граждане Узбекистана, все хорошо, нет претензий. А почему местные не работают на заводе? Давайте все-таки когда-нибудь испугаемся. Вот я председатель профсоюза, но я как бы русский человек. Почему мы не можем сами убирать свои дворы? Почему мы не можем сами работать на своих заводах? Потому что работодатели не хотят платить достойную заработную плату, понимаете?

Иван Князев: И вот это менять нужно.

Да, спасибо вам большое, к сожалению, времени у нас не остается. Ольга Воробьева была у нас в гостях, профессор кафедры демографии МГУ, – спасибо вам большое, Ольга Дмитриевна. И Ренат Каримов, председатель центрального комитета Профсоюза трудящихся-мигрантов, – спасибо вам большое, Ренат Исмагилович.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Ренат Каримов: Спасибо.

 

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *