***
Ангилина хоть и мать троих детей, похожа на подростка. Рассказывает о безвыходном положении семьи без слез, просто с недоумением. Но что ответить на ее прямые и наивные вопросы: “Ну почему мы и наши дети совсем не нужны России?! Ведь у нас нет другой Родины, кроме России. В Узбекистане мы тоже никому не нужны. Там и работы для нас нет, и жить негде – жилье давно продано. Куда деваться?!”
Если бы наш закон о гражданстве имел репатриационный характер, как давно добиваются правозащитники, молодой семье Насыровых не пришлось бы доказывать очевидное: они совсем не виноваты, что кого-то из их прабабушек и прадедушек выслали в советские времена в Узбекистан, а кого-то послали по распределению развивать промышленность и образование в этой республике.
Отец Ангилины рассказывал, что ее прадед служил у царя Николая, потом воевал на фронтах Гражданской войны. Бабушка Ангилины родилась в Мордовии, закончила мединститут в Куйбышеве, стала в Узбекистане известным хирургом. Одна из бабушек Руслана была немка – Росита Пеккер. Ее выслали в 1936 году из Краснодарского края. Другие предки Руслана – крещеные татары из Казани, их тоже, получается, выслали “по национальному признаку”.
***
Ангилина и Руслан поженились в 2009 году и сразу решили переезжать в Россию. К тому времени четверо ее старших братьев и сестер, а также один из братьев Руслана уже жили в России (сейчас все они имеют гражданство РФ). Спрашиваю, почему члены ее семьи переезжали поодиночке, а не воспользовались госпрограммой “Соотечественники”, которая дает право на упрощенное получение гражданства, и даже билеты в Россию переселенцам оплачивают. Разве они не знали про такую хорошую программу?
– Знали, конечно, и папа ходил с документами, но у него не приняли, так как он пенсионер. Правда, пенсию ему так и не удалось отсудить.
Отец Ангилины Владимир Анисимович Загребин работал сварщиком на Тахиаташской ГРЭС. Наверное, он был хорошим специалистом, недаром же его посылали в командировки в разные концы Союза. Собирались даже командировать за границу, но выяснилось, что он сын “врага народа”. Мать Ангилины – швея, тоже старалась подрабатывать на дому. Многодетная семья жила в достатке. Но в 2002 году случилось несчастье – у отца обнаружили профессиональное заболевание, перенес сложную операцию, у него вырезали одно легкое. Он не смог больше работать, три года ему платили пенсию как инвалиду производства, а потом перестали. Ему пришлось еще долго судиться, доказывая, что новое легкое у него не выросло, но бесполезно. Старшие дети уехали на заработки в Россию. Ангилина мечтала об институте, закончила только курсы парикмахеров.
Но почему, когда она вышла замуж, их молодая семья не подала заявление в ту же госпрограмму?
– Нам сказали, что необходимо высшее образование, а у Руслана диплома не было. Его отец, как и мой, тоже был сварщиком, и Руслан пошел по стопам отца. В России, к сожалению, он сварщиком не работал, зато стал классным строителем. Его специализация – натяжные потолки.
***
Перебраться в Россию им помогла двоюродная сестра Ангилины – прислала деньги на билеты, поселила и зарегистрировала у себя в Апрелевке Московской области.
– Мы думали, что как приедем в Россию, у нас быстро все получится. Но в миграционной службе нас начали стыдить: “И чего вы все сюда понаехали? Будто тут медом помазано…” Эти резоны обидны для Ангилины и Руслана, но это резоны – Москва и Московская область действительно не может принять всех мигрантов. Но это не повод для неуважительного разговора с теми, кто ищет гражданства в России.
“Квоту на РВП было нереально получить, но на работу устроились: меня взяли в салон красоты и, кажется, были моей работой довольны, Руслан пошел на стройку. Мы рассчитывали накопить денег и купить какой-нибудь домик в селе, прописаться в нем, получить гражданство, законно жить и работать. Мы ж ничего ни у кого не просим, мы с удовольствием хотим платить налоги…”
***
За все одиннадцать с лишним лет своего “временного пребывания” в России Насыровы ни разу не пользовались фиктивной регистрацией: жили именно там, где их прописывали, в частности, у родственников в Ивановской области.
И еще важный факт с точки зрения нашего миграционного законодательства: все эти годы вплоть до последнего ЧП, которое и стало поводом для выдворения отца семейства из России, Насыровы четко исполняли правило 90/180. То есть по временной регистрации мигрант имеет право пребывать в России не более 90 дней, после чего обязан пересечь границу и следующие 90 дней жить где угодно, а вернуться может только после того, как этот срок отлучения пройдет.
Это правило позаимствовано, говорят, из мировой практики, там оно вводится для контроля за временными трудовыми мигрантами. Ну а наших-то переселенцев, приезжающих в Россию жить насовсем, зачем, спрашивается, этим “выедьте – въедьте” мучить? Опоздал хоть на один день – уже правонарушение и штраф, еще сделал что-то не так (улицу, например, перешел не в том месте), въезд в Россию тебе будет закрыт. Сколько горя, сколько изломанных судеб… А какой наносится вред России, теряющей новых потенциальных граждан!
Понимаю: миграционный контроль необходим, но в голове не вмещается: почему переселенцу, не успевшему за отведенные 90 дней собрать и сдать документы на РВП (разрешение на временное проживание – это долгая и дорогостоящая процедура, а перед нею еще надо ухитриться добыть квоту), ну почему, зачем нужно пересекать границу? Неужели нельзя продлить срок временного пребывания на месте? Ну, оштрафуйте его, раз опоздал. Пусть штраф будет посерьезней, любой “правонарушитель” согласится – лишь бы не выгоняли из России.
На мой вопрос, сколько же раз за эти годы им пришлось кататься “туда-обратно”, Ангилина почти простонала: “Ой-ой-ой…” Даже на следующий день не смогла точно ответить, хотя они пытались сосчитать вместе с Русланом.
***
Когда приняли закон об упрощенном гражданстве для “носителей русского языка” (кратко – НРЯ), Насыровы сильно обрадовались: будто специально для них, говорящих только на русском. “Мы оперативно собрали документы о наших корнях в России и просто побежали на улицу Кирпичную, 32, как нам сказали, записываться в очередь”. Побежали втроем: Руслан, Ангилина и ее мама, которая приехала, чтоб помочь дочери с новорожденным Богданом. Это был конец 2013-го, их номер в очереди оказался 1021-м. Каждый вторник к шести утра они приезжали отмечаться в Москву из Наро-Фоминска, где тогда жили у родной сестры Ангилины. Очередь подошла в ноябре 2014-го. К этому времени к ним уже приехал отец – ему удалось наконец продать квартиру. Разумеется, за бесценок.
На Кирпичной приветливый сотрудник просмотрел их документы, сказал, чего еще не хватает, и выдал всем троим талончики на консультирование – 15 апреля 2015 года. Эту дату Ангилина запомнит на всю жизнь – неделю назад, 8 марта, умер ее любимый отец. Внезапно, от разрыва сердца. Недоброжелательная сотрудница, пролистав их документы, “забраковала всех нас троих – якобы у нас нет оснований для НРЯ”. Они принесли целую кипу документов, но справок о прописке из домовых книг им действительно не удалось добыть. А это, оказывается, было по закону главным “основанием”.
К экзамену на знание русского языка ее допустили после того, как она написала письмо в органы власти и быстро получила ответ, что, согласно закону, у нее есть три возможности получить гражданство РФ в упрощенном порядке. “С этим письмом я шла на комиссию как со знаменем. Но нельзя, наверное, быть гордой. Двум молодым экзаменаторшам я, видимо, не понравилась: жалобщица… Они перешептывались между собой, усмехались, когда я не смогла объяснить, почему Китай-город в Москве имеет такое название”.
Ее не признали НРЯ. Из заключения комиссии: “непонимание фразеологизмов, скрытых смыслов… неуменье логично излагать материал на заданную тему…”
Имея статус НРЯ, она могла бы сразу получить вид на жительство, и кончилась бы для нее эта мука “выедьте – въедьте”.
Ведь тогда, в 2016-м, она уже была матерью троих детей. Все они погодки (подчеркивает: “желанные, запланированные дети”), и все родились в России: Богдан – 31.01.2012 г., Бэлла – 01.04.2013 г., Владимир – 08.07.2014 г.
В отчаянии спросила в канцелярии: “Что же нам теперь делать?” Ей ласково ответили: “Как что делать, деточка? Надо уезжать домой, в Узбекистан…”
Ей даже почему-то не сказали, что через год она может снова подать на НРЯ. Она узнала про такую возможность из интернета позже.
Но больше не пыталась: “Раз я так не нравлюсь чиновникам, пусть теперь идет Руслан, ему удалось добыть справку о прописке бабушки в Ивановской области”.
***
Руслан регулярно выезжал, когда заканчивались патенты (а значит, и регистрация), потом возвращался и оформлял все заново. Но в прошлом, 2019-м, он не смог выехать вовремя. Почему? “Ну просто у нас не было денег, – смущенно оправдывается Ангилина. – Ведь оформление нового патента стоит больше 28 тысяч, а мы истратились на подготовку Богдана в первый класс и Бэллы – в подготовительный”.
Они настолько обеднели, что не смогли даже оплачивать квартиру, которую им любезно предоставила (с пропиской!) добрая москвичка, клиентка салона красоты, где работала Ангилина. Эта женщина-врач, понимая сложность положения многодетной семьи, не берет с них денег, но продлить прописку она не может, так как у Руслана закончился патент. И получилось, что эта законопослушная семья превратилась в нелегалов. Ангилина умоляла не сообщать имя той замечательной москвички, которая их спасает, и радуется успехам Богдана в школе: “Наша хозяйка была вместе с нами просто счастлива, когда Богдан получил грамоту за победу в соревнованиях по дзюдо. Но меня охватывает ужас, когда думаю, что ее могут судить за то, что приютила нас, нелегалов”.
Руслана уже судили за пропущенный срок. Штраф он сразу оплатил и произвел так называемый “добровольный контролируемый выезд”. Участковый его уверял, что он сможет спокойно вернуться и оформляться законно по новой миграционной карте. Он так и сделал, в июле их всех прописали до октября. Богдана законно взяли в московскую школу. Но в августе уже другой участковый остановил Руслана для проверки документов на улице, как бдительная полиция останавливает всех лиц не славянской внешности, и привел в участок. Данных о том, что Руслан выполнил решение первого суда: оплатил штраф и съездил “туда-обратно”, в участке не было. Ночь его продержали, утром осудили повторно. Якобы “за предоставление ложных сведений при регистрации”. Никаких ложных сведений он никому не давал (“Мы с детства не приучены врать”, – поясняет Ангилина), судьбу семьи с тремя детьми разрушила бюрократическая ошибка.
Не буду описывать детали, как это недоразумение случилось, такое в миграционных базах часто случается, но читатель, далекий от миграции, все равно не поймет, как работает миграционная машина. Да и мне, как ни стараюсь уже не один десяток лет, очень трудно осознать “скрытые смыслы” ее действий.
Этот идиотизм чиновников, низкого пошиба, создаёт проблемы России, целом! За такое ВРЕДИТЕЛЬСТВО, надо судить и отправлять на Колыму!!!