Ехать им некуда
– Отток мигрантов из России начался в конце февраля, утверждают представители азербайджанской, таджикской, узбекской и казахской диаспор. “Те суммы, которые мигранты зарабатывали и отправляли домой, сократились в два раза. Если раньше он отправлял 100 тысяч и там получали 100 тысяч, то теперь он отправляет 100 тысяч, а там получает 50 тысяч”, – говорит представитель Центра правовой поддержки мигрантов Рахмутулло Хушвахтов. По вашим прогнозам, отток будет массовым?
– Я пока не вижу оттока. За первый квартал оформлено трудовых патентов в два раза больше (516 916), чем за тот же период прошлого года (228 555). Действительных патентов на конец отчетного периода – 2 миллиона 110 тысяч, а в прошлом году была 961 тысяча. Уже видно, что никто никуда не уехал. Количество мигрантов даже увеличивается. Я неоднократно опровергал расхожий тезис, что из-за падения курса рубля мигранты покидают Россию. А куда им ехать?
Возвращаться на родину – там вообще работы нет. Или ее очень мало, и они там в пять раз меньше, чем у нас, зарабатывают. Если – представим гипотетически – таджики вернутся в Таджикистан, там появится огромное количество безработных, которым надо что-то есть, чем-то семьи кормить, а семьи там большие. Это вызовет серьезную социальную напряженность. И руководство республики это понимает. Ну допустим невероятное: начался массовый отток. Как мы можем одномоментно вывезти миллион человек?
Да никак. Предположим, их все-таки вывезли в Таджикистан, и там произошел социальный взрыв. Кто туда придет? Скорее всего “Талибан” (движение запрещено в РФ). И тогда мы получим уже не миллион мигрантов, а несколько миллионов беженцев. Кому это нужно? Они же к нам прибегут все равно. Так что, судя по всему, они обречены быть у нас. А мы обречены быть с ними.
Это обычная ротация: уехали 60 тысяч, а приехали 100 тысяч
– Почему вы только с Россией их связываете. Они могут уехать и в другие страны.
– Как они поедут? Чтобы перенаправить миграционный поток в какую-то третью страну, требуются годы. Кто их там ждет? Чтобы им туда приехать, кто-то должен их ждать. Кто-то их должен встретить, обеспечить жильем, найти им работу. Это массовый въезд. Надо знать язык. Надо получать визы. Какое-то государство должно их принять. Турция? Там своих три миллиона мигрантов.
Ближневосточные государства, более-менее богатые, принимают мигрантов и беженцев. А трудовые мигранты, скажем, в Арабских Эмиратах или Саудовской Аравии – это люди из Шри-Ланки, Бангладеш, Пакистана. Причем они работают гораздо более интенсивно, чем наши трудовые мигранты. Несравнимо более интенсивно – такая там конкуренция. И там уже создана инфраструктура для приема мигрантов. Так что места заняты.
Нам кажется, что мы чуть ли не центр по приему мигрантов. Отнюдь нет. Основные потоки идут южнее наших границ – из Пакистана, Бангла- деш, Шри-Ланки, Китая, Афганистана. Они идут через арабские страны, потом через Турцию в Европу. Теперь вот добавились украинские беженцы. Так что Европа, думаю, закроется для трудовых мигрантов из Таджикистана. Ей, дай бог, украинских беженцев переварить.
– По информации из диаспор, в Таджикистан с начала года вернулись 60 тысяч трудовых мигрантов. Значит, все-таки есть отток?
– Это обычная ротация, в ней нет ничего аномального. Она может быть лишь немного отложена. Кто давно не уезжал в связи с пандемией, те могут теперь поехать: и деньги отвезти заработанные, и навестить свои семьи. Но речь о возвращении на родину не идет. Уехали 60 тысяч, а приехали 100 тысяч.
Не оформивших документы граждан ДНР, ЛНР и Украины могут обязать покинуть РФ
– Есть данные, что приехали 100 тысяч?
– Да. Это обычные ротационные процессы. Мигрантов станет даже больше, чем было до февраля.
Мигранты не заменят айтишников
– Значит, из-за мигрантов у России не будет проблем с трудовыми ресурсами?
– Из-за мигрантов – нет. А вот отъезд айтишников в европейские страны создаст проблемы. Это люди, обладающие определенными компетенциями. Они уезжают, их места освобождаются. Мигранты их не заменят. Рабочей силы такого качества в центральноазиатских республиках нет. В принципе, имеются специалисты с высшим образованием, готовые приехать в Россию на работу из Таджикистана или Узбекистана.
Но у нас нет механизма сепарации, выделения этих людей, чтобы затем их можно было использовать. И поэтому они у нас трудятся строителями, дворниками, кем угодно. Нужна государственная программа по привлечению их на российский рынок труда. У нас законодательством предусмотрены трудовые контракты с заграничными высококвалифицированными специалистами, но это касается только дальнего зарубежья. Человек приходит в наше посольство, заявляет, что он является компетентным, квалифицированным специалистом, прилагает документы, подтверждающие это, и ему тут же дают вид на жительство.
И не только ему, но и членам семьи. А вот граждане СНГ приезжают без визы. И хотя некоторые из прибывших обладают высокими компетенциями, они не могут получить работу, соответствующую их квалификации. Потому что нет механизмов, позволяющих этих людей выделять из миграционного потока и устраивать на работу. Вообще у нас удивительная ситуация. На фоне нехватки рабочей силы у нас в некоторых местах переизбыток трудовых мигрантов.
Минтруд говорит: у нас все продумано, есть специальный портал, люди могут туда зайти и найти себе работу. На бумаге все красиво. А фактически нет. Вакансии дурацкие, никому не интересные. Здесь служба занятости крайне неэффективно работает. У нее нет заинтересованности в результате. От того, что кто-то не трудоустроился, зарплата чиновника не зависит. Поэтому у нас такой дисбаланс: с одной стороны, дефицит рабочей силы, с другой – ее переизбыток.
– Государство переходит на мобилизационную экономику. Теперь мигрантов потребуется больше или меньше?
– Я считаю, что потребуется больше. Потому что в ситуации, когда у нас не будет иностранных инвестиций и иностранных технологий, увеличится доля ручного, неквалифицированного труда. И единственный источник его пополнения – трудовые мигранты. По интенсивности труда наше население с ними не сравнится. К сожалению, некоторые российские граждане начинают терять трудовые навыки.
Особенно в провинции это заметно. И еще один важный момент. Спецоперация на Украине закончится рано или поздно. И на некоторых территориях надо будет восстанавливать разрушенную инфраструктуру. Потребуются трудовые ресурсы. Здесь для мигрантов поле деятельности огромное.
– Дмитрий Медведев на заседании Совета безопасности заявил, что готовится новый закон о пребывании иностранцев в России. Что известно об этом законе? Каких новаций ждать?
– Вводится три вида пребывания – постоянное, длительное и временное. Вводится новое понятие – “реестр работников”. Реестр работников вместо патента или разрешения на работу – это нормально. А вот реестр работодателя – это разрешение на привлечение рабочей силы, и это возвращение к тому, от чего мы отказались 15 лет назад. Представьте, у вас фирма. И чтобы войти в этот реестр, вам нужно бюрократическую процедуру пройти. Это бескрайний простор для коррупции. Если мы делаем свободный въезд, то надо делать и достаточно облегченный способ вхождения на рынок труда.
Это всем выгодно. Человек приехал, обратно он не поедет. Не дадите ему легальный статус – будет работать нелегально. А нелегально – значит взятки участковому, патрульно-постовой службе и прочим “контролерам”. Ничего, кроме желания что-то “упорядочить”, я здесь не нахожу.
Трудовую миграцию регулирует диаспора
– Минэкономразвития подготовило законопроект о праве мигрантов оформлять бессрочный вид на жительство в РФ. Можно ли в таком случае ожидать, что в Россию начнет поступать более квалифицированная рабочая сила?
– Дать бессрочный вид на жительство квалифицированному специалисту – это хорошо. Но сначала этого специалиста надо выделить из потока мигрантов, удостовериться, что его квалификация соответствует необходимым требованиям. И тут мы опять упираемся в отсутствие механизма.
– Предположим, удастся их выделить, они обустроятся и начнут конкурировать с местными за рабочие места?
– Безусловно.
– Вероятно, это создаст некоторое напряжение?
– Уже создает. Есть сегменты рынка, монополизированные теми или иными этническими группами мигрантов. Например, почему только армяне у нас дороги строят? Я не говорю, что они плохо работают. Я просто хочу сказать, что нет механизма, который бы защищал рынок труда от нерыночного регулирования. Пока что устройство на работу выглядит так: если хочешь грузчиком пойти, то платишь за вход официально руководству рынка, а потом с тебя еще и твоя диаспора сдерет дополнительно, чтобы ты там мог работать.
А если не дашь, тебя выживут оттуда. Получается, что трудовую миграцию регулирует не государство, а диаспора. Узбеки принимают на работу узбеков, таджики – таджиков и т.д. Отсутствие защитных механизмов, системы рекрутинга, набора, распределения порождает такую практику. От нее страдают не только российские граждане, но и сами мигранты. Почему случаются столкновения между ними? Потому что нет нормального механизма трудоустройства.
– МВД предлагает увеличить срок постановки иностранцев на миграционный учет с 7 до 30 дней. Это разве не послабление?
– Да, это в какой-то степени послабление. Раньше вообще три дня на регистрацию давали. Приехал в пятницу, а в понедельник уже в кутузку за нарушение правил миграционного учета. Поэтому рано говорить о смягчении. Если что-что и делается хорошее для мигрантов, то в этом персональная заслуга Валентины Львовны Казаковой, начальника Главного управления по вопросам миграции.
Она многие противоречия устранила, упростила порядок получения гражданства для некоторых категорий мигрантов, их детей и родственников. В этой сфере смягчения достаточно значительные. Вообще, надо отдать должное нашей миграционной службе. Она взяла на себя огромную ношу. Помните демографическую ситуацию в 90-е годы? С тех пор Россия получила около 20 миллионов новых граждан. В том, что численность нашего населения не упала, большая заслуга миграционной службы.
Визитная карточка
Вячеслав Поставнин – руководитель Центра аналитических и практических исследований миграционных процессов, президент фонда “Миграция – XXI век”, бывший заместитель директора Федеральной миграционной службы (ФМС России). Родился в 1955 году в Москве. В 1978-м окончил Московский авиационный институт (МАИ) по специальности “Радиоэлектронные устройства”.
Работал инженером в НПО “Комета”. В 1981-1993 годах служил в органах государственной безопасности СССР и России. С 1993 года работал в Департаменте консульской службы Министерства иностранных дел РФ. С 2003 года – в Федеральной миграционной службе: начальник Управления информационных ресурсов, затем – начальник Управления внешней трудовой миграции ФМС России, затем – заместитель директора ФМС.
Считает, что пора начать реальную социализацию мигрантов.
