В конце октября – начале ноября в Душанбе произошло два заметных события – саммит глав правительств стран СНГ и визит госсекретаря США Керри. С вопросами о том, какое влияние на Таджикистан и на регион в целом могут оказать эти события, Dialog.Tj обратился к российскому политическому обозревателю Андрею Захватову.
– Андрей Васильевич, давайте начнем разговор с саммита глав правительств СНГ. Ряд экспертов считает, что СНГ уже давно превратился в некий клуб общения первых лиц стран Содружества. Согласны ли Вы с этим мнением?
– Отчасти – да, согласен. Но называть СНГ «чемоданом без ручки, который нести тяжело, а бросить жалко» – я бы не стал. В рамках Содружества продолжает решаться целый ряд вопросов – в области транспорта, связи, стандартизации, сертификации, работает межгосударственный авиационный комитет (МАК). Эти и другие структуры постсоветским странам все еще нужны.
Вместе с тем саммит показал, что интерес общественности и прессы к подобным встречам снижается – судя по крайне скудным публикациям в СМИ, журналисты посчитали душанбинский саммит малопродуктивным мероприятием. Работу журналистов «на паркете» практически не было видно – таджикское правительственное Информагентство «Ховар», к примеру, практически слово в слово повторилоофициальную информацию о саммите на Интернет-портале СНГ.
По результатам саммита не было никакого совместного заявления глав правительств стран СНГ. Впрочем, оно вряд ли могло появиться, – поскольку выступать солидарно по ключевым вопросам в силу разного отношения к ним страны СНГ не могут. В СМИ не было видно интервью глав делегаций и комментариев участников встречи…
– Вы полагаете, что у приехавших в Душанбе премьеров не было особого желания встречаться с прессой?
– Думаю, что не было желания лишний раз отвечать на «неудобные» вопросы о неважном состоянии экономики, об инфляции, о курсе доллара и об отношениях между странами – членами Содружества. В кулуарах саммита обратили внимание на то, что Украина, представленная Послом Украины в Таджикистане Виктором Никитюком, не подписала ни одного из почти 40 документов, которые были розданы главам делегаций. Кстати говоря, я сомневаюсь в том, что эти документы попадут в открытый доступ и пресса вряд ли толком узнает, о чем в них идет речь. Хотя в них, на мой взгляд, ничего секретного не содержится.
– Вы упомянули Украину. Полагаете, что Украина – это уже отрезанный от Содружества «ломоть»?
– Желание ассоциироваться с Евросоюзом было выражено Украиной еще при Януковиче. Но после всего того, что произошло в Крыму и на юго-востоке Украины после его бегства, называть отношения России с Украиной «содружеством» язык не поворачивается.
Тем не менее, восстанавливать нормальные межгосударственные отношения нужно – это в прямых интересах народов России и Украины. И я не думаю, что Украина намерена порвать со всеми институтами СНГ – иначе украинский Посол на саммит не пришел бы.
– Насколько, на Ваш взгляд, созданный год назад Евразийский союз может в будущем заменить СНГ?
– Ряд экспертов сегодня рассматривает СНГ не как какое-то интеграционное объединение, а как пространство, в котором в большей или меньшей степени взаимодействуют между собой 11 стран, входящих в Содружество. В отличие от СНГ, в котором процессы дезинтеграции уже особо никого не волнуют, пять стран Евразийского экономического союза, интегрировались в организацию совершенно иного рода, в которой они уже ждут Таджикистан.
– Как Вы считаете, приблизил ли текущий год принятие решения Таджикистаном о вступлении в ЕАЭС?
– Учитывая, что в течение короткого времени президенты России и Таджикистана встречались трижды (16 сентября в Душанбе, 6 октября в Сочи и 16 октября в Казахстане), я, честно говоря, ожидал, что решение о вступлении Таджикистана в ЕАЭС вот-вот будет принято. Но 29 октября министр по промышленности и агропромышленному комплексу Евразийской экономической комиссии Сергей Сидорский заявил, что Таджикистан желания вступить в ЕАЭС пока не изъявил.
Впрочем, все может измениться в любой день, поскольку работа комиссии по рассмотрению плюсов и минусов членства Таджикистана в ЕАЭС не может продолжаться бесконечно. И я согласен с мнением известного российского эксперта по СНГ и Центральной Азии Аркадия Дубнова – в ЕАЭС Таджикистан войдет, когда будет не в силах отказаться от предложения Москвы.
– И каким может быть это предложение?
– Естественно, что Таджикистан хотел бы получить предложение с фиксированными цифрами в долларах США – в виде российских инвестиций в экономику Таджикистана и в виде помощи на переходный период. Но Россия уже несет существенные затраты на содержание 201-й российской военной базы, гарантирующей стабильность в Таджикистане. И выкроить «лишние» 1 – 1,5 миллиарда долларов из бюджета России будет весьма проблематично – по словам российского министра финансов Антона Силуанова объем резервов в 2015 году сократится больше чем наполовину, а к концу 2016 года резервных ресурсов уже не будет.
– А что будет, когда ресурсы закончатся?
– Вряд ли отвечу Вам на этот вопрос что-то определенное. Я не министр финансов, и могу ответить лишь пословицей – «Знал бы прикуп – жил бы в Сочи». Давайте подождем ответа от тех россиян, у кого в Сочи резиденции.
– Хорошо, тогда перейдем ко второй части беседы. В ходе визита г-на Керри в Душанбе стало известно, что США планируют осуществить в Таджикистане некие проекты, которые решат проблему дефицита электроэнергии в Таджикистане и позволят экспортировать ее в Афганистан. Что Вы думаете по этому поводу?
– Какие это проекты, Керри не сказал – заинтриговал. По-видимому, он имел в виду технические проекты, которые, в принципе, возможно осуществить в Таджикистане.
В числе этих проектов может быть проектирование и строительство Шуробской ГЭС, против которой Узбекистан не будет возражать, поскольку водохранилище этой ГЭС, расположенной на Вахше между Нуреком и Рогуном, – небольшое, и оно не накапливает значительных объемов воды. Технико-экономическое обоснование на этот объект уже готово, нужны деньги – до 1,5 миллиардов долларов.
Второй вариант, на мой взгляд, – менее вероятный. Это – достройка Рогунской ГЭС, но не на шесть агрегатов и не с высотой плотины 335 метров, а в разы меньшей. И не с шестью агрегатами, а с двумя.
Еще одно направление по увеличению генерирующих мощностей – реконструкция таджикских ГЭС и подстанций, что позволит снизить потери и увеличить объемы вырабатываемой электроэнергии.
Тут стоит заметить, что в получении подрядов на ряд проектов по реконструкции ГЭС в Таджикистане Россия проигрывает конкурентам из Германии и Украины – они уже занимаются этой работой. Скорее всего, сказываются потери в кадровом составе российских специалистов и отсталые технологии. В июле я встречался с моим старым знакомым, бывшим душанбинцем, около 30 лет живущим в Украине. По его словам он и его подчиненные уже давно получают зарплату за проектирование гидротехнических объектов в России. О чем это говорит – Вы понимаете.
– Сможет ли, на Ваш взгляд, Россия в обозримом будущем поучаствовать в проектах гидроэнергетики в Таджикистане?
– Подряды на любую зарубежную стройку, технические возможности подрядчика, объемы финансирования и, самое главное – сроки окупаемости проектов тщательно просчитываются и должны быть выгодны инвесторам. Россия уже построила в Таджикистане за свой счет крупную ГЭС «Сангтуда – 1», затрачены сотни миллионов долларов, однако экономической выгоды от участия в этом проекте – до сих пор практически никакой, хотя на полную мощность ГЭС была запущена еще в середине 2009 года.
Сейчас же, в период кризиса, когда Россия урезает расходы буквально по всем направлениям, ожидать сколько-нибудь заметных российских инвестиций в Таджикистан – не приходится.
– Вернемся, однако, к визиту г-на Керри. Согласны ли Вы с тем, что его турне в Центральную Азию и в Таджикистан – это шаг к усилению присутствия США в регионе?
– Конечно, и американцы это не скрывают. Я бы даже сказал даже так: визит Керри – это не шаг, а рывок в этом направлении. Насколько можно понять, собрав в Самарканде министров иностранных дел постсоветских стран, Керри начал с ними диалог в новом формате, причем диалог прямой, без участия России и без оглядки на Россию. А вслед за диалогом нужно ожидать практические шаги в сотрудничестве пятерки центрально-азиатских стран с США.
Но я бы хотел отметить другой, очень важный момент. Самое главное, что сейчас происходит в Центральной Азии – это не усиление влияния на регион США и не наращивание военной мощи Россией. Сейчас все отчетливее становится видно, как умно и с дальним прицелом в Центральной Азии работает Китай.
Китайцы заходят в регион не на танках, а со своими деньгами. Деньги начинают работать и «выкачивать» из Центральной Азии в Поднебесную природный газ, золото, редкоземельные металлы и иное сырье. Естественно, – в рамках заключенных договоров о разделении прибыли. Пекин уже давно «дотянулся» до Африки и вышел на ведущее место в инвестировании горнодобывающей промышленности африканских стран.
По объемам добычи редкоземельных металлов Китай начинает доминировать и уже обеспечивает поставку на мировой рынок значительной доли этого сырья, необходимого для производства компьютерной техники и сложного оборудования. И недалеко то время, когда Китай будет контролировать львиную долю мирового производства этих полезных ископаемых и начнет диктовать цены на них. В обозримом будущем китайцы вообще могут прекратить экспорт редкоземельных металлов в Европу и в Америку. И будут выходить на рынок не с сырьем, как это сейчас делает Россия со своей нефтью и с газом, а будут продавать свой труд, воплощенный в высокотехнологичных изделиях. Так что «освоение» Китаем недр постсоветских стран Центральной Азии – это лишь начало.
– Интересный прогноз…
– Возможно, кто-то с этим прогнозом не согласится, но именно на такой сценарий указывают эксперты. А чтобы все это большое китайское хозяйство в Центральной Азии нормально работало, в регионе должен быть порядок. Китайцам абсолютно не нужны ни революции, ни госперевороты – им нужна стабильность. Деньги любят тишину, и они, как и люди – стремятся туда, где к ним хорошо относятся.
Свое большое хозяйство в регионе Китаю надо как-то охранять – либо самим, либо кого-то нанять. А обстановка в постсоветской Центральной Азии сейчас складывается таким образом, что для охраны Китаю даже нанимать никого не надо, – поскольку стабильность в регионе (по крайней мере, в Таджикистане и Кыргызстане) своим военным присутствием обеспечивает Россия.
Решающая в Центральной Азии свои задачи, Россия, по сути, выполняет для Китая функции регионального полицейского. И делает это за свой счет. Так что международное «разделение труда» в Центральной Азии в целом уже сложилось, и оно развивается по китайскому сценарию.
– Спасибо за интервью.
